Несмотря на уколы, Хэппи не делалось лучше. Он лежал на моей постели и выглядел таким несчастным: темная головка была бессильно откинута на большую белую подушку, в глазах отражались те огромные усилия, которые ему приходилось тратить, чтобы дышать. Ночью я то и дело подходила к кровати, чтобы проверить состояние обоих шимпанзе. Каждый раз, замирая от страха, я наклонялась над ними и с облегчением убеждалась, что все в порядке и они спят. Рано утром я снова подошла к обезьянам. От яркого света Флинт пошевелился и тут же опять заснул. Хэппи был без сознания. Глаза его, полуприкрытые шелковистыми ресницами, закатились, из перекошенного рта исходил свистящий звук затрудненного дыхания. Я немного изменила его положение в надежде) что так ему будет легче дышать. Потом в отчаянии взяла его безвольные руки в свои, словно пытаясь перелить свою энергию и силу в его истерзанное болезнью тельце.
Когда появился доктор, я все так же держала Хэппи за руку, а Флинт спал у меня на коленях. Я с трудом поднялась, придерживая Флинта, который при виде доктора Брэдфорда сразу же начал сопротивляться. Доктор сделал Хэппи два укола и показал, в каком положении ему лучше лежать. Он посоветовал мне все время держать под рукой вату, чтобы вытирать жидкость, сочащуюся изо рта и носа обезьян. Пытаясь наладить отношения с Флинтом, доктор Брэдфорд медленно протянул к нему руку. Однако Флинт в панике вырвался от меня и, пронзительно крича, забился в другой конец комнаты. Нас обрадовала энергия, с которой он сопротивлялся, и, хотя осмотреть его было невозможно, он, судя по всему, чувствовал себя лучше и даже съел на завтрак немного бананов.
Я строго выполняла все предписания врача, а когда больше уже нечего было делать, просто садилась рядом с Хэппи и ждала. К полудню мне показалось, что его дыхание улучшается. Боясь даже поверить в то, что ему становится лучше, я ни на секунду не оставляла его. Вот он пошевелился, его веки начали подергиваться, он открыл и вновь закрыл пересохший рот. Я взяла его за руку и тихо позвала по имени. Хэппи нерешительно открыл глаза и повел ими по сторонам. Я продолжала нашептывать ему разные слова, чтобы он не испугался. Наконец его взгляд остановился на моем лице. Я увидела, как губы его сложились трубочкой и произнесли «уух» в знак того, что он узнал меня.
Когда доктор Брэдфорд снова приехал вечером, Хэппи спал. Я разбудила его для очередной инъекции, и он протянул мне свои слабые ручонки, чтобы подняться. Судя по тому, как он крепко и с явным неудовольствием сжал мою руку, он в первый раз за все время почувствовал боль от укола. Потом он немного попил и снова заснул. Флинт уже поправился настолько, что мог выйти с нами на веранду, где Хетер приготовила для всех сэндвичи и напитки. Подозрительно поглядывая на доктора, Флинт выпил чашку лимонного сока с медом и съел несколько сэндвичей.
Через два дня я проснулась и увидела, что Хэппи сидит на кровати и жует разбросанные по всему одеялу остатки вчерашней трапезы Флинта. Вместо приветствия Хэппи издал несколько носовых хрюкающих звуков. Меня поразило отсутствие Флинта. Сначала я заглянула в раскрытый гардероб, потом заметила, что дверь спальни, которая обычно закрыта, распахнута настежь. Я вошла в кухню: дверца холодильника была открыта и почти все его содержимое разлито и разбросано по полу. Флинт сидел на кухонном столе. Хрюкая и урча, он приканчивал пирог с вареньем. Я постаралась спасти то, что еще оставалось, и перенесла Флинта с кусочком пирога назад в спальню. К концу недели я решила, что он достаточно здоров и может вернуться в резерват.