Оставаясь со мной один на один, Пух вновь становился несамостоятельным и начинал хныкать, если я не брала его на руки и заставляла идти пешком. Иногда во время переходов через открытые пространства я сажала его на спину, но передвигаться с шестнадцатикилограммовым шимпанзе, который висел на мне, уцепившись за шею, было довольно изнурительно. Я жалела Пуха. Боялась, что ему суждено остаться одиноким. Надо было видеть, как он радовался, когда Тина и Уильям по вечерам возвращались в лагерь, как он в возбуждении похлопывал их. Уильям обычно вел себя с ним весьма бесцеремонно и грубо, но Тина всегда отвечала на его радостные приветствия.
Но вот наступил вечер, когда Тина и Уильям не появились в лагере. Пух с большой неохотой отправился спать и трижды возвращался ко мне, прежде чем окончательно заснул.
Утром меня разбудил треск сучьев позади хижины. Я выскочила из постели и на краю оврага столкнулась с Пухом, который уже слез с помоста. Навстречу нам шли Уильям и Тина. Уильям выглядел совершенно измученным, живот его ввалился. Я открыла дверцу продуктового прицепа, но Уильям даже не бросился к нему и не заурчал при виде пищи. Когда я протянула ему еду, он в ответ только оскалил зубы. Я присела возле него и положила руку на его возмужавшую спину. «Ну что, Вилли, доконала тебя Тина?» — спросила я. Он устало посмотрел на меня, потом обхватил за плечи и похлопал ладонью по спине, повторив то самое движение, которым я всегда успокаивала или подбадривала шимпанзе. Ради этого краткого мига полного доверия стоило терпеть все наши ссоры и разногласия!
19
Дикие шимпанзе
После дождливой ночи шимпанзе обычно в первую половину дня отдыхали. Однажды я с радостью увидела, как Пух после особенно мокрой ночевки соорудил гнездо и свернулся в нем. Тина тоже быстро построила гнездо и улеглась. Уильям растянулся на ветке. Немного погодя я услышала, как Пух несколько раз подряд ударил по сучьям, на которых держалось гнездо. Сначала я не понимала, что происходит: Пух и Уильям демонстрировали свою силу и раскачивали ветви перед отверстием в стволе большого баобаба, который рос возле лагеря. Тина с интересом смотрела на них, но не принимала участия в спектакле. Вдруг Пух хлопнул себя по голове, и оба они кубарем скатились на землю и стали кричать, снова и снова ударяя себя по различным частям тела. Только когда они кинулись ко мне, я наконец поняла, что их преследует рой пчел. Уильям пробежал мимо, но Пух бросился прямо в мои объятия. Почти сразу же я почувствовала, как меня ужалили в плечо, потом — в шею. Монотонно жужжа, пчелы окружили меня, забились в волосы. Я бросилась к хижине. Пока я возилась с дверью, они еще трижды ужалили меня. Мне известно не так уж много вещей, которые способны повергнуть человека в панику. Нападение роя разозленных африканских пчел — одна из них.
Наконец дверь открылась, и я вместе с Пухом нырнула под противомоскитную сетку. Несколько пчел, мертвых или умирающих, запутались в его шерсти, и Пух продолжал неистово колотить по ним руками. С десяток других бомбардировали полог снаружи в надежде добраться до меня. Убедившись, что мы в безопасности, я осмотрела те места, куда меня ужалили пчелы.
Пух исступленно раскачивался от пережитого им волнения и непрерывно чесался. Я перебрала шерсть Пуха и удалила жала там, где они еще оставались. Потом и Пух проделал то же самое, аккуратно вытащив пчелиные жала из покрасневших и опухших участков моего тела.
После того как опасность миновала и чувство страха исчезло, Пух решил, что может расслабиться, и начал кувыркаться вместе с подушкой на постели. Я же сидела и рассматривала следы пчелиных укусов. Через час мы осмелились осторожно выбраться из укрытия. Джулиан сказал, чтобы я выкупалась и вымыла голову, так как исходивший от меня запах погибших пчел мог спровоцировать новую атаку. Не уверена, могли ли пчелы почувствовать этот запах, но рисковать не хотелось. Я крадучись стала пробираться к ручью. Пух шел за мной, напуганный моей явной нервозностью. На дороге мы встретили Уильяма, и он присоединился к нам. Тины нигде не было видно. Левый глаз Уильяма совсем заплыл из-за двух укусов, следы которых виднелись на левой брови. Малейший звук, хоть отдаленно напоминающий жужжание, заставлял меня застывать на месте, а Пух прыгал ко мне на спину или цеплялся за ноги. Глядя на нас, Уильям тоже стал вздрагивать от каждого шороха.