Прошло минут десять. Я была очень рада, что с такого близкого расстояния наблюдаю за дикими шимпанзе горы Ассерик. Один взрослый шимпанзе вылез из проходящего вдоль плато оврага и был мне прекрасно виден. Вот он взобрался на невысокое вишневое деревце и, усевшись на ветку, осмотрелся. Внезапно его взгляд упал на нас с Пухом. Он заметно вздрогнул, вздыбил шерсть и, пристально уставившись на нас, разразился серией громких, агрессивных лающих «ваа».
Все до единого шимпанзе, прятавшиеся в зарослях лиан, подхватили его вопль. Я уже начала сомневаться, разумно ли я поступила, подкравшись незамеченной на такое близкое расстояние, — ведь дикие шимпанзе могли напасть на нас. Шум становился оглушительным. Пух теснее жался ко мне. Я медленно поднялась, посадила его на спину, с самым небрежным видом отошла подальше от шимпанзе и снова села, на этот раз на открытом месте. Я хотела дать им понять, что не замышляю против них ничего дурного. Посмотрев через некоторое время в сторону зарослей, я не увидела ни одного шимпанзе, лишь из самой чащи до меня еще доносились их лающие голоса. Потом и они стихли. Только что воздух содрогался от криков шимпанзе, и вдруг — пугающая тишина.
Около получаса мы с Пухом не двигались с места, выжидая, пока шимпанзе уйдут с этой территории. Потом я встала и медленно побрела к лесу. Пух снова сидел у меня на спине. Внезапно я остановилась: метрах в двадцати от меня, на самой кромке леса, стояли шесть взрослых шимпанзе и молча смотрели на нас с Пухом. Они казались огромными. Я всегда считала Тину крупной обезьяной, но эти шестеро выглядели невероятно крепкими и могучими. Когда я остановилась, они повернулись и один за другим вошли в лес. Но прежде чем скрыться в его чаще, они останавливались и оглядывались на нас. Среди них, как мне показалось, был один совсем старый самец — волосы у него на спине были редкими и рыжеватыми, а не черными, как обычно.
Я решила идти открытой дорогой, чтобы наблюдавшие за мной шимпанзе могли без труда видеть меня. Мне не хотелось вести себя так, будто я выслеживай их или замышляю что-нибудь подозрительное. Переходя плато, я вновь услышала ухающие звуки: обезьяны были еще где-то поблизости.
Хотя меня подмывало остаться, я предпочла вернуться в лагерь, решив, что для начала разумнее всего придерживаться тактики кратковременных встреч с дикими шимпанзе. Мне не хотелось пугать их, так как я была уверена, что нам еще не раз представится случай столкнуться с ними.
Мне было очень жаль, что Уильям в последнюю минуту сбежал от нас. Вспоминая его нервозную реакцию на самые первые крики диких шимпанзе, я пришла к выводу, что он вернулся в лагерь. Вполне возможно, что они с Тиной уже сталкивались с дикими собратьями и эти контакты были не вполне дружелюбными.
Когда мы подошли к лагерю, навстречу вприпрыжку выбежал Уильям и, обезумев от радости, бросился обнимать нас с Пухом. Я была переполнена дневными приключениями и за ужином во всех подробностях рассказала о них Джулиану.
Последующие три дня мы бродили за дикими шимпанзе, ориентируясь по их крикам, и лишь к вечеру возвращались домой. Для Уильяма и Пуха это была нелегкая нагрузка — шимпанзе уходили все дальше от лагеря, огибая гору, так что нам приходилось преодолевать в день не меньше пятнадцати километров.
Двигались мы довольно медленно, поэтому нам удавалось провести возле диких шимпанзе не больше нескольких часов. Да и подойти к ним на такое близкое расстояние, как в первый раз, мы за все эти дни не смогли. Уильям вел себя по-прежнему беспокойно и неуверенно и начинал заметно нервничать, если взволнованные крики обезьян раздавались неподалеку от нас. Когда же наступало время возвращаться, он охотно возглавлял шествие. На третий день дикие шимпанзе забрели так далеко, что мы совсем не смогли догнать их и, ничего не добившись, повернули в лагерь.
Дома нас ожидал сюрприз — позади хижины на одном из деревьев сидела Тина. Выражая свою благосклонность, она часто задышала при виде меня. Я в ответ радостно приветствовала ее. Услышав, что происходит, Уильям опрометью бросился в лагерь. Выпрямившись во весь рост, он подошел к дереву, на котором сидела Тина, и распушил шерсть. Она спустилась, хрипло дыша, и они обняли друг друга, попискивая и скаля зубы от возбуждения.