- Бакудо-39: Энкосен! – Начинаю вращать защитный диск, побоявшись, что простую Данку попросту проколет, а стенка восьмидесятого уровня затратнее бакудо тридцатого.
Видя атаки, я заключил, что слишком большая плотность снарядов для Сюмпо или Сонидо, тем более вышел из банкая и не успею защитить союзницу, у которой оставалось время отреагировать. Мэй, контуженная и раненная парой дротиков, не стала уходить в глухую оборону бункера спасения, а контратаковала, изрыгнув девятиметровый лавовый вал, попутно ставший ей щитом. Часть метательных снарядов преодолела вязкость расплава, но течение благополучно отклонило траекторию их полета. Будь здесь Мышь, он ударил бы молнией в красный металлический частокол вокруг женщины, вырубая противницу, а так игры кончились.
Мутеки укрепил сталь вокруг себя: в лаву упал большой зеркальный шар, прекрасно выдерживающий напирающую со всех сторон лаву, поймавшую добычу в мешок. Отлично! Для грубо выдранной из тела души совершать Консо на дне пышущего жаром лавового озера было неудобно, когда уразумел, что допросить не получилось. Мой взгляд додзюцу неожиданно встретила стальная преграда, смял с наскоку и тем гарантированно уничтожил разум Мутеки (времени искать обход не было). Без поддержки создателем стальная скорлупа лопнула. Мелькнула мысль перейти в банкай, но давление вырывающейся реяцу вернее меня убьет, обрушив сверху лаву. Светить «Камуи» перед Мэй слишком опрометчиво.
- Хадо-73: Сорен Сокацуй.
С двух ладоней, направленных вверх и в стороны, срывается крушащее небесно-синее пламя и сметает наплывающую лаву достаточно, чтобы я, подхватив тяжеленую стальную тушу, вырвался на свободу.
- Даришь? – Выгнула бровь Мэй, когда я бросил к ее ногам труп Мутеки и мышиное уродство, от временного помещения которого в Кладовую Какаши прямо весь расфыркался.
- Дарю, - киваю, используя «Чакровещание». Дополнительно удалось подобрать перстень Мыши, а оный у Зецу расплавился.
- Знаешь, цветам я бы больше обрадовалась, Какаши. Мужчины мне три раза букеты дарили… Хи-хи, Какаши, ты так мило выглядишь, когда обескуражен, хи-хи!
Захотелось закатить глаза и сделать любимый жест Ируки рука-лицо, но я нежно приставил охваченные зеленым свечением руки к ее ушам, уже имея опыт восстановления барабанных перепонок и раковин внутреннего уха.
-- Вот она, - догадался занпакто, пока я млел в горячем дыхании, - маленькая женская мстя за то, что облапал ее в полете.
-- Эм-на, - потонув в близких колдовских глазах, - впредь буду знать, что битвы ее заводят. Кусты тут густые…
- Что-что ты сказал?!
- Упс… - это было вслух. Прокол…
- А ну стой, Какаши!!!
Связка с «Гогьё Фуин» и «Бакудо-47: Фусядан» сработала на все сто. Я был быстрее и легко вспорол танто защитный пузырь джинчурики, оклемавшегося за время, пока мы поддавались ребячеству и я подлечивал Мэй. Вскрыв защиту, чтобы поставить печать пяти элементов, а потом вовсе лишить возможности создавать чакру, превратив едва очухавшегося джинчурики в беспомощного юношу. Следом применять «Бакудо-82: Сентан Хакуджа» я не спешил.
- Чего вы ждете? – Неприязненно и обреченно спросил помятый Утаката, зыркая здоровым глазом из-под отросшей челки. Другой пока еще пылал фингалом от тяжелой стальной руки. – Кончайте со всем этим быстрее, - с деланным безразличием произнес лишенный сил джонин, избегавший глядеть на сосуд для Рокуби. Но вел он себя гордо и стоял прямо, несмотря на все свои кровоточащие ранения и потрепанный вид, в котором не пристало быть перед женщиной.
- Да, чего мы ждем? – Требовательно и гневно уставилась на меня Мэй, а в глазах вопрос – кто кому подыграет?
- Я в любом случае произведу гуманные исследования джинчурики, - произношу раздельно. – Дальше есть три основных варианта, Утаката-кун. Плохой путь в том, что я извлекаю Рокуби, после чего…
- Я умру, - смирившись, безразлично констатировал он факт. Внешне вроде да, но я видел его стремление жить.