— Рота, вооруженная этим, может уничтожить все на своем пути.
Ориат кивнула:
— Говорят, что пара суденышек Братьев одержала победу над целым отрядом корсаров, имевших неосторожность напасть на них.
Старая жрица за столом что-то пробормотала. Ориат поспешила к ней. Она встала на колени и приложила одно ухо к благословенной Каптис.
— Она говорит, что вы из Первого Потока. Она говорит, что мы должны отдать вам все, что потребуется, даже наши жизни. Она говорит, что у вас имеется страшное оружие, невиданное со времен, когда боги были молодыми, а мир был окутан туманом Хаоса.
Ориат посмотрела на Шип:
— Это правда? Все, что она сказала?
Каптис произнесла длинную цепь невнятных слов. Ориат перевела:
— «Прочитайте синие строки, песнь 74, строчки 36–39». Вам это понятно?
Тяжелый кулак обрушился на дверь:
— Откройте! Мы — стражники Мира!
— Они следовали за вами, — прошептала Ориат.
— Это невозможно! Никто не мог…
— Никто не мог, а Факт смог.
— Откройте! Таков приказ субпрелата Ферстратиса!
Шип огляделась:
— Имеется ли другой выход?
— Дверь на лестницу… там. — Ориат показала в дальний угол подвала. — Это ход в систему городского стока.
Шип подбежала туда, ища признаки дверцы. Она оказалась крышкой люка. Она потянула за кольцо и с трудом открыла люк. В нос ударила вонь стока.
— Идем быстрее, — сказала она. — Захвати старшую сестру.
Стражники уже взламывали дверь.
— Нет, — сказала Ориат. Она отставила булаву и взялась за арбалет.
— Я приказываю.
— Нет, сестра. Спастись должны только вы. Я останусь и задержу врага. Они свалят на меня вину за происшедшее на улице. Захватив нас, они прекратят дальнейшие поиски вас.
— Они убьют вас, Ориат.
Планка в середине двери подалась. Ориат направила арбалет на дверь и выстрелила.
Произведенный эффект был сильнее, чем на улице. От двери ничего не осталось. Спускаясь в отверстие люка, Шип почувствовала жар на щеке. Крышка люка с шумом захлопнулась.
Ориат, должно быть, пережила первый выстрел или нападающие применили свое оружие, но только раздалось еще два взрыва, потрясших дом до основания. В скользком туннеле Шип сделала неверный шаг и упала. Сверху доносились крики. Ориат дорого отдала свою жизнь и жизнь Каптис.
Шип поднялась на ноги и пошла вниз. Труба туннеля была в диаметре чуть ниже роста Шип, и в ней было черно, как в сердце ростовщика. Будучи новичком Шип много миль покрыла по лесам с повязкой на глазах. Это, однако, трудно было сравнить с системой стока, и она не знала, где она окажется.
Много раз она слышала наверху тарахтение колясок, выискивающих противников Факта. В одном месте трубы расходились по четырем направлениям. Шип пошла по туннелю, который вел назад к площади Принцессы.
После долгих переходов он нашла люк наверх. Она выглянула и увидела широкую короткую улицу. Когда она вылезла, ее напугал бой городских часов. Пять ударов колокола. Приближался рассвет.
Шип побежала к далекому дому Востига. Дыхание начало причинять боль. Она опустила руки на пояс и произнесла слова клятвы: «Моя сила — ваша сила, мой долг — ваша воля». Это придало ей силы.
На Площади Принцессы она появилась с запада. Не обращая внимания на то, что ее можно увидеть из любого окна, она пересекла площадь прямо к дому Востига. Черная веревка по-прежнему висела на том месте, где она ее оставила. Она поднялась по ней, перевалила через перила, втянула веревку и упала без сил.
Пара лучей с неба в поисках ее обшаривала сити. Шип увидела силуэты, длинные тени, двигающиеся против ветра.
Она приплелась в комнату Радо. В кровати его не было. Одетый в темно-красный халат он стоял у холодного камина, бесцельно двигая кочергу. На камине стояли зажженные свечи.
— Шип, — сказал он, — как ты выглядишь! — Он потянул носом воздух: — И как пахнешь!
И в самом деле: рукава ее синей куртки были темными от крови. С головы до ног она была отмечена следами огня, дыма, пота и ила.
— Я нашла путь, — сказала она.
— Какой путь? Куда? — спросил Радо, но Шип не могла сказать более ничего. Ее колени подогнулись, и она рухнула на пол.
Радо медленно обошел кровать, поднял обессилевшую женщину и положил ее на элегантную кровать, предоставленную Сверной для гостей. Она выглядела безжизненной.
Он положил руку ей на горло и слегка нажал. Лицо Шип покраснело. Она закашлялась, и Радо убрал руку.
— Еще не время, — сказал он, — пока твои глаза открыты.