- Так что там насчёт вашей пациентки? - поспешил сменить тему Штефогло, - Почему вы решили, что она имеет какое-то отношение к расследуемым преступлениям?
Тимофей Гордеевич ответил не сразу. Он сделал пару затяжек, собираясь с мыслями.
Вчера, услышав сообщение о маньяке, он сначала решил, что ему показалось. Просто слишком много думал об этой больной в последнее время и вот... Но нет, сверившись с данными в истории болезни, вынужден был признать, что память его не подвела: даты и примерное время вызова скорой на приступ в библиотеке и второго припадка в палате полностью совпадали с прозвучавшими в сообщении данными по второму и третьему убийствам. Более того, когда сегодня утром он стал расспрашивать пациентку о предыстории, та была сильно удивлена, что он знает о первом видении. Ведь о том, что случилось прошлой осенью в автобусе, в истории болезни не было ни слова.
- Она знала о готовящихся убийствах, обо всех трёх - иного объяснения я не вижу, - Тимофей Гордеевич затушил сигарету, - но она, увы, не тот, кого вы ищете. У неё стопроцентное алиби. А вот в сообщницы записать - это да. И приступы ей вряд ли помогут откосить от наказания.
13.
Зима выдалась ранняя. Если год назад в эти дни Лиза ещё не расставалась с метлой, то нынче ей уже вдоволь пришлось намахаться лопатой. Что не день, во дворе вырастали новые сугробы. Лиза с ожесточением и упорством снегоуборочного комбайна перекидывала тонны белой массы на газоны. Но каждое утро дорожки вновь и вновь оказывались покрыты пушистым снежным одеялом.
Лиза встала как всегда затемно и пошла воевать с природой. Со снегом сподручнее бороться сразу, не дожидаясь, когда люд повалит на работу и всё затопчет. Дома стояли ещё тёмные, аллеи пустые. И только Лизина лопата, чиркающая об асфальт, да луна, вмороженная в холодец облаков, нарушали ночное спокойствие.
Начинало светать. То там, то тут, в чёрных прямоугольниках домов появились светлячки окон. Замаячили первые прохожие, пошёл транспорт. Город просыпался, стряхивая с себя ночную дрёму.
Лиза потянулась. Дорожка, слава Богу, закончилась, можно возвращаться в тёплую койку и досыпать. На автомате Лиза отправилась к своему подъезду. Уже открывая дверь, заметила прикреплённый к ней клочок бумаги.
- Вот сволочи! - ругнулась вполголоса, - только выходила, и ничего не было. Ведь знают прекрасно, что запрещено объявления расклеивать, где попало.
Лиза сорвала листок и, не читая, сунула в карман ватника.
Снова она достала эту бумажку только на второй день, когда случайно залезла в карман, и хотела её выкинуть. Но урны рядом не оказалось, и Лиза машинально пробежала текст глазами.
Что-то снова больно стрельнуло в затылке. Уже подзабытая с лета злость разлилась жаром по всему телу. Давненько Лиза не испытывала этого чувства. После встречи с нерадивой женой моряка и запоздалого осознания содеянного, она силой заставила себя больше не ходить в тот сквер. Беременных вообще обходила десятой стороной. А тут такое...
Лиза комкала в руке обрывок и не знала, как поступить. Вот, дожились! Ну и времена! Текст не шёл из головы, стуча в виски: "Скоро рожать. Кормить нечем. Отдам новорождённого хорошим людям за небольшое вознаграждение". И телефон.
Рука сама потянулась к тумбочке и нащупала упаковку гвоздей. Они терпеливо лежали там, в глубине ящика, один к одному, ожидая своего часа и исполнения предначертания.
+ + +
Старший лейтенант Штефогло был недоволен собой. Мало того - он испытывал недовольство ко всем, всему миру! Так хорошо начиналось, расследование шло медленно, но как по маслу. Во всяком случае - по годами обкатанной и апробированной колее. И - бац! - застопорилось на этой библиотекарше, сарынь её на кичку. Он спинным мозгом, всем телом от пальцев на ногах до кончика языка чувствовал, что она имеет к маньяку самое прямое отношение. Но доказать это так и не удалось. Перевернули её квартиру, рабочее место. Опросили всех знакомых и сотрудников - НИЧЕГО! Прочехвостили и перелопатили весь местный криминальный бомонд - полный голяк, если не считать несколько попутно раскрытых мелочёвок. Мистика какая-то! Откуда-то ведь эта психованная знала об убийствах? Не инопланетяне же ей об этом нашептали? А держать её вечно, увы, права не дано, пришлось смириться с презумпцией невиновности и отпустить...
И маньяка он, видимо, своим интервью спугнул. Залёг тот на дно. Вот какой месяц спокойно по этой части, периодичности ноль. Короче, зацепиться не за что. Столько многообещающих отростков-версий отсохло, не дав плодов: и папаши-вдовцы, и строители, и ревнивцы-любовники. Была слабая надежда на женскую консультацию, где состояли на учёте все жертвы. Это оказалось единственным объединявшим их звеном. Держали там засаду, шерстили всех - но напрасно. Учуял маньяк, видать, неладное. Между делом накрыли при поликлинике незарегистрированную религиозную секту, искавшую адептов при деньгах среди надломленных судьбой женщин, и шайку подпольных целителей-шарлатанов. Но проповедников от медицины ни в чём уголовно-криминальном уличить не получилось. Если вообще это был изначально не ложный след. Так же, как и проверка по родильным домам, тоже ничего не давшая. Ни одного подозреваемого! Бред какой-то! По всем ответвлениям дела - сплошной облом! И это тогда, когда он, старший лейтенант Штефогло, раструбил на весь свет об этой миссии. Когда очередные звёздочки сияли уже на горизонте... На такой поворот он не рассчитывал. Маньяк Шип, как прозвали того в отделе, ускользал сквозь растопыренные пальцы, которые никак не удавалось свести в кулак...
Известию, что найден очередной труп женщины с гвоздём в животе, Штефогло обрадовался, как долгожданному подарку судьбы. Пока машина неслась к месту убийства, он чуть ли не пел за рулём.
- Эх, есть, есть справедливость на белом свете! - пальцы в такт музыке перебирали бугорки на руле. - Ведь на волоске от фола уже висел, так подфартило же!
Штефогло присвистнул на последнем аккорде. Машина скрипнула и остановилась. Старлей на крыльях порхнул в полуподвальное помещение, где уже работала следственная группа.
Место преступления оказалось небольшой, запущенной комнатой. Скорее даже конурой, так грязно здесь было. Пятна сырости и паутина по углам, отстающие обои, зловоние, гора немытой посуды на столе и пустых пивных пластмассок у входа - как можно вообще так жить? Штефогло передёрнуло всем телом.
- Так жить нельзя, - пробормотал следователь, а в уме пронеслось эхом: "Да и не живут уже больше!".
- Вы что-то сказали? - нарисовался рядом молодой участковый.
- Я говорю, докладывай, что тут да как...
- Убитая, Вера Ильинична Задуйская, тридцати шести лет от роду, безработная, не замужем. Неоднократно привлекалась к административной ответственности за пьянство, аморалку и хулиганство. Постоянные жалобы жильцов дома на асоциальное поведение и антисанитарию. Думаю - обычная бытовуха. Не поделила что-то с очередным хахалем-собутыльником. Убийство произошло несколько дней назад. Жильцы обратились, когда запах из квартиры стал невыносимым. Орудие убийства - обычный гвоздь, так и торчит в теле. Эксперты сейчас пытаются снять пальчики в квартире. Но это будет нелегко - пустой тары навалом, а посетителей залётных здесь всегда хватало...