Она-то вернула меня к себе, собрала меня из осколков, превратила пятна зелени — в листья, а еле слышные шепотки — в шелест ветвей.
Помнишь, зачем ты здесь, Дженнет?
Я помнила.
Совсем рядом с нами кто-то играл на арфе — музыка лилась, как журчащий ручей, и кто-то смеялся, уже не приглушенно, а звонко и громко.
— Вот мы и пришли, Дженнет, — сказала Королева, остановившись вместе со мной там, где кусты шиповника, белого и алого, переплетались живой, высокой изгородью. — В самое сердце моего леса. Будь моей гостьей, — она улыбнулась и поклонилась мне, а я испуганно отпрянула, потому что Королева изменилась.
Платье ее стало праздничным, пышным — уже не туман и паутина, но серебряная парча и шелк белый и нежный, как лепестки шиповника. И на голове сиял иной венец — тонкий и тусклый, как новорожденный месяц, хрупкий, как первая наледь на лужах, с россыпью прозрачных камешков — каждый не больше росинки. Королева сняла его и надела на мою голову.
Он был легче, чем венок из полевых цветов и колосьев, которые мы надевали на праздник первой жатвы. Легче — но холодным, как ключевая вода.
— Будь моей гостьей, Дженнет, — повторила Королева, глядя на меня сверху вниз. — Дочь моего доброго соседа, будь равной мне сегодня. И никто и ничто не причинит тебе вреда в этот день на моих землях, покуда мой венец на твоей голове!
***
Здесь трава была изумрудной, а в траве белела ветреница. Огромное дерево, дуб, старый, наверное, как сам лес, рос посреди поляны, его ветви клонились к земле, тяжелые и усталые. Корни его переплетались — и в этих корнях, украшенный диким вьюнком и белыми цветами, был трон Королевы.
Она провела меня туда, позволила сесть у своих ног на мшистый корень, выглядывающий из-под земли. Арфа замолчала, голоса стихли — десятки глаз следили за мной, вся свита Королевы, одетая в белое и зеленое, а я чувствовала себя ребенком, попавшим вдруг на взрослое празднество.
И цветок в кармане колол мне ногу сквозь ткань — или мне так казалось.
Знала ли о нем Королева, хозяйка этих мест?
Мне казалось, что знала — должна была знать, а как же иначе? Если уж смогла раздвинуть передо мной чащу и провести меня по дороге из маргариток — значит, и тайны мои не были для нее тайнами. От этого в груди становилось гулко и холодно, хотелось сбежать назад, домой и уткнуться лицом в колени матушки.
Но я помнила, что сказала мне Королева: я гостья и покуда на мне ее венец, мне никто не посмеет причинить вреда. А еще я помнила, что у Королевы мой брат, а я пришла сюда, чтобы его вернуть. А если отступлю сейчас — то будет ли смысл в том, что я сюда шла? И не засмеет ли меня мальчишка в зеленом берете, охраняющий белый шиповник?
— Вот моя гостья! — сказала Королева, застыв у трона — она казалась мне статуей святой, одной из тех, что везли в город для храма. — Леди Дженнет из замка, дочь нашего доброго соседа. На ней мой венец как знак моей воли: леди Дженнет позволено находиться меж нами и никто не смеет причинить ей вреда, пока моя воля охраняет ее.
Старая Байб много рассказывала мне сказок, я слушала их внимательно. “Не снимай венца” — вот что говорила мне Королева. Не снимай, а то моя воля перестанет быть твоим щитом. Я дотронулась до тусклого металла — он и правда был холодным, и от моего тепла не грелся, будто согреться и не мог.
Королева села на трон, но арфа не запела вновь. Никто не двинулся с места. Острые взгляды пронзали меня, как шипы.
Из толпы вышла женщина в платье цвета мха. Темные косы змеились по ее плечам, холодной зеленью сверкали глаза из-под нахмуренных бровей. Она не была ни молодой, ни зрелой, ни старой: казалась юной, а во взгляде плескалась столько всего, что ни одной человеческой жизни не хватит все это прожить.
— Ах, — сказала она ядовито. — Леди Дженнет, дочь соседа, капризная, нетерпеливая девчонка. Ну здравствуй, Дженнет, — она поклонилась мне. — За братом пришла?
Я посмотрела на Королеву — лицо ее было печальным и добрым.
— За братом, — ответила я, не посмев соврать — да и был ли в том смысл, врать сейчас, раз меня ловко уличили во всем? — За своим братом пришла я, госпожа.
Я не знала, как называть ее, как к ней обращаться, хотя слышала много ее имен.
— Госпожа Крапива нянчится с твоим братом, Дженнет, — сказала Королева с материнской улыбкой. — Ему еще рано возвращаться в мир людей. Твоя матушка попросила меня изгнать болезнь из его тела и я обещала ей помочь. Но тебе хватило смелости…