Судьба ложечки Нину не интересовала, отчего Леонид вновь впился взглядом в мое лицо.
- Как хоть зовут тебя, болезная?
- Кристина, - пробормотала я рассеяно и отвернулась от мужчины. – Прошу прощения…помощница? Я думала, Александр Елисеевич берет меня на должность поломойки.
Пальцы секретарши застыли над клавишами с почти стершимися символами. Она вздохнула.
- Для работы, как вы выразились, поломойки, - ледяной и недовольный взор голубых глаз устремился ко мне, - у вас недостаточно опыта. Александр Елисеевич крайне кропотливо относится к подбору персонала. Потому и проводит собеседования лично, - она будто призадумалась над чем-то. – Итак, Кристина Дариовна. Присаживайтесь.
Спорить не стала и разместилась на знакомом диване.
- Таки могу идти? – подал голос Леонид, переминаясь с носка на пятку.
- Нет.
Мужичок надулся, но умолк.
В течение следующих минут мне подробно монотонным голосом, от которого можно было легко заснуть, рассказывали о должностных обязательствах и о двух договорах, что необходимо было тщательно изучить перед подписью. Один представлял собой стандартную форму трудового соглашения. Другой говорил о том, что со мной сделают, если я посмею раскрыть рот и выдать тайны Цветочного Барона.
Интересно, а Борис читал второй договор перед подписью? Или же лишь я была удостоена настолько теплым приемом? Впрочем, все минусы с легкостью перекрылись суммой, своей бескрайней красотой повисшей над моими кудрями.
Сто двадцать рублей в час… Сто двадцать рублей в час?
Я всеми силами старалась сидеть неподвижно, покуда внутри прыгали зайчики с тарелками и взрывались хлопушки.
Господи, да это в два раза больше чем я получала в «Орле» за три работы!
-…ваша деятельность начинается с завтрашнего дня, - тем временем продолжала Нина, Леонид скучающе прислонился к дверному косяку. – Жду вас к половине восьмого утра с подписанными договорами. Еще раз крайне рекомендую подробно изучить каждый пункт. В противном случае, - Нина зловеще ухмыльнулась, - вас могут ждать серьезные проблемы.
- Дорогая Нина, - обратил на себя внимание пухлый. – Я, конечно, обожаю вас, хотя уже забыл за что, - секретарша устремила взор к потолку. – Но таки объясните мне, зачем я тут воздух сотрясаю.
- Затем, - слова женщины тонули в звуках печатающего принтера, - что завтра наша новая работница становится вашей головной болью, уважаемый. И прошу вас крайне серьезно отнестись к вопросу касаемо продуктов.
Судя по выражению лица с двойным подбородком, Леонид остался крайне «доволен» представленными перспективами. Однако мне было плевать. За ту зарплату, которую я могла получать в перспективе, я была готова терпеть все, что угодно. Оставалось лишь прикусить язык.
***
Я была уверена, что Нина и Леонид с радостью отделались от моего присутствия. Выходя из дома, я спиной чувствовала рассерженный взгляд мужчины в остроносых ботинках. На секунду проскользнула догадка, что по утру он забаррикадирует дверь, только бы спасти свои драгоценные ложечки от возможного осквернения.
Домой я ехала словно в тумане. Внутренний счетчик подсчитывал доходы, сладко маячившие на горизонте.
Два выходных в неделю. Работа с восьми до восьми. Сто двадцать рублей, обязательный час на обед не оплачивается. Ежемесячное гашение кредита в двенадцать тысяч двести девяносто два рубля. Итого семнадцать с половиной тысяч в остатке.
Волосы на затылке пришли в движение, а сердце сделало кульбит.
Мать честная. Ущипните. В кой-то веки на руках останутся деньги, которые я могла потратить на себя.
От станции метро я шла чуть ли не в припрыжку. Останавливал лишь нос, но последний все равно ныл от улыбки, что никак не удавалось стереть.
Едва дверь квартиры захлопнулась, я, сбросив ботинки и куртку, устроилась на подоконнике и достала договора. Больше всего интересовал второй.
Не разглашение увиденного и услышанного…тайны личной жизни работодателя…запрет на съемку и запись…упоминания о работодателе в социальных сетях…запрет на общение с прессой…согласие на проверку личности специальными службами…подтверждение об отсутствии судимостей…