Прочитав все до конца, я без колебаний поставила подпись найденной под холодильником ручкой. Под первым договором она расползлась синевой еще раньше.
В целом, работа представлялась не сложной. Мелкие поручения по типу «забери вещи из химчистки и сгоняй на рынок за огурцами». Вряд ли это могло быть сложнее упаковки сушек и пряников в пекарне, в которой во время дождя по выключателям и розеткам текли ручьи воды, а от звука машин глохли уши. О таком опыте трехлетней давности хотелось забыть навсегда.
В тот вечер, подавив порыв позвонить Глафире и поведать об отличных новостях, я легла пораньше, предварительно найдя более-менее опрятные джинсы и пару водолазок. По-хорошему, стоило наведаться в магазин и прикупить вещей, да только на подобные подвиги кошелек еще не был способен.
Встать пришлось в пять, чтобы в шесть двадцать покинуть пределы своего пристанища и влиться в поток сонных зевающих людей со стаканчиками кофе и пончиками в сахарной пудре. После скудного завтрака из двух бутербродов с самой дешевой колбасой, последние манили с неудержимой силой. Потому, зажатая телами в костюмах и галстуках, я жевала жареное тесто, посыпая куртки товарищей по несчастью сладким снежком.
На радушный прием надеяться не стоило. Кислая физиономия Нины ясно дала понять, что где-то в глубине души она надеялась, что я не являюсь. Леонид, заметив меня в холле, развернулся и заторопился вверх по лестнице, с которой до того спускался, напевая что-то под нос.
- Кхм-кхм, - остановила мужичка секретарша, стискивающую в ладонях договора и мою трудовую книжку с одной единственной пометкой.
- Да-да? - нацепив на пухлощекое лицо добродушие, дворецкий развернулся и сделал вид, будто ничего не произошло.
- Вы никого не забыли? – Нина покосилась на меня, стягивающую куртку.
- Таки с памятью конфуз, - Леонид стукнул себя по лбу. – Старость знаете ли. Не жалеете старика, голубушка.
- Не прибедняйтесь, - равнодушно сказала женщина. – В ваши пятьдесят еще грех жаловаться. Пенсия далеко…голубчик.
Чинно вскинув голову, Нина скрылась у себя и громко прикрыла дверь. Я выжидающе посмотрела на Леонида. Он скудным жестом указал топать за ним.
- Таки не знаю, о чем думал хозяин, - бубнил мужчина, петляя по просторным чистым коридорам, я старалась не отставать, - но что имеем, тем и рады. Первое правило. На третий этаж хода нет, - он резко остановился. – Заруби на носу, вышей на ладошке. Второе, - свернув влево, как выяснилось, на кухню, набитую до отказа различной блестящей утварью, он схватил с одной из тумб блокнот с карандашом и передал мне. – Продукты покупаются лишь на фермерских рынках. Ближайший на станции Новой. Все должно быть непременно свежим, сочным и, если угодно, гарным как дивчина после баньки. Иначе так на нервы вытошню, что пятый угол не найдешь. Чего смотришь? Записывай.
Поджав губы, дабы не ляпнуть чего крайне нежелательное в моем положении, я раскрыла блокнот и черканула парочку заметок. Станция Новая, свежее, сочное.
Уж не знаю, сколько длился мой экскурс в тайны жизни здешних обитателей, однако к концу заметки занимали листов пять, а после каждого подробного объяснения Леонид предупреждал, что шутить шутки негоже. И если я удумаю крутить ему пуговицы, то могу собирать вещички и писать увольнительную по собственному.
Не дождетесь, дедуля. Первые палки в колесах закончатся отрыванием пуговиц со всех мест. Разумеется, вслух я не проронила ни звука.
- А теперь скажи, - навалившись на полукруглую тумбу, дворецкий с блеском в болотного цвета глазах подался вперед, - за какое такое тебя взяли? Да еще и должность такую выдумали. Таки не за мордашку аль другие впуклости.
Первым желанием было огрызнуться. Сплетник старый! Пришлось прикусить щеку и, в качестве успокоения, зачесать кудри назад.
- А вы у Бориса спросите, - нашлась я и постучала карандашом по блокноту. – Очень странно, что он до сих пор…
- Так это ты?! – в больших очах заплескался задор. – Таки все понятно. Перестаю кидать брови на лоб, а ты бегом за персиками-помидорами. Сегодня Лолита Александровна в гости пожалует. Обещался торт морковный сделать. Витамин «дэ» у Нины возьми.