На миг мелькнула сомнительная идея влезть в карманы курток, висящих в доступности, дабы найти ключи. Но испустив тяжелый вздох, решила пойти по пути наименьшего сопротивления и, освободившись от ботинок, уселась за стол в метре от Аркадия. Вскоре передо мной встала аппетитно пахнущая еда. От чашки с кофе поднимался насыщенный пар.
Мы ели молча. Так и не удосужившись одеться, хозяин квартиры смотрел на открывающийся вид весьма симпатичного района и реку, несущую бурлящие воды практически через весь город.
- Ты вправе осуждать меня, - прервал Аркадий мерное тиканье часов и звон моей вилки; он откинулся на спинку стула, под оливковой кожей пришли в движение объемные мышцы. – Да я и сам собой не горжусь, но у нашего брата не так уж много выходов. Либо гни спину за копейки, либо, - он грустно посмотрел на меня, закончившую жевать. – В какой-то момент я понял, что не хочу, чтобы мои дети росли так же как я.
- Отлично. Вместо этого их ждет постоянная опасность, а жена будет каждый день трястись, как бы ее муженька не пристрелили в очередной разборке. Шикарный план!
Мужчина напротив рассмеялся. Я выгнула бровь.
- А ты все такая же язва.
Я закатила глаза и встала.
- Я хочу уйти, - сказала с напором. – Выпусти.
Аркадий вмиг стал серьезным. Потер колючий подбородок и пристально заглянул в мои глаза.
- Что с кредитом? Сколько ты еще должна?
- К чему вопрос? Хочешь помочь погасить? – разумеется, во мне говорил сарказм.
- Возможно, - отозвался бывший уже без тени улыбки. – Во всяком случае, я могу помочь.
- Ох, спасибо. Я учту. А теперь выпусти.
- Крис, подумай. Самой же станет жить проще.
Мои черты исказились в отвращении. Проще, не то слово. Существовать, зная, что в любой момент серьезное одолжение может перерасти в огромную проблему. И никакая расписка не спасет.
Уловив ход моих мыслей, Арк ухмыльнулся и бросил небрежное «позвони».
Спустя пару минут я покинула высотное здание. Внутри бушевала злость и отвращение. В том числе и к самой себе. Вероятно, я была слишком груба. Каждый вправе выбирать жизненный путь самостоятельно. Однако выбор Аркадия приводил в бешенство.
С самого детства нам внушали ненависть к группировкам, контролирующим район. Они жестоки и беспощадны. Продажа запрещенных препаратов, вооруженные нападения, часто со смертельными исходами, загубленные жизни. Для них мы лишь дойное стадо, способное принести отличную прибыль. Отец Арка погиб в одной из перестрелок, очутившись не в то время не в том месте. Случайная жертва. И вот теперь его сын являлся членом Тигров. Самой беспринципной банды, берущейся за все, что приносит деньги. За все.
Вспомнила о Григории. К горлу подкатила тошнота, завтрак грозил остаться на мостовой.
«- Господи, во что же ты влез? Как мог совершать настолько безответственные поступки?»
Поведение брата не укладывалось в голове. Слезы надавили на железы, заструились по щекам. Я скрыла лицо за завесой кудрей.
На улице царствовал холод. Зима дышала в затылок, суля веселые деньки. Кутаясь в куртку, я считала шаги, чтобы только заглушить поток мыслей. Один, два, три…сорок пять, сорок шесть. Сбоку раздался протяжный гудок. Посыпалась отборная брань. Похоже, я перешла дорогу на «красный», не особо заботясь о сохранности костей.
Дойдя до памятника полководцу Григорию, возведённому в лик святых в бородатом году, уселась на основание, напоминающее лестницу в три ступени. Соленые капли градом опадали на джинсы. Мгновение и я разрыдалась в голос. Впервые за много, очень много лет.
ОДИННАДЦАТАЯ
Второй день я провела в положении лежа, готовая залезть на потолок от тоски, в который раз коря себя, что не удосужилась починить телевизор. Хоть какое-то развлечение в отсутствие возможности нормально воспринимать книжный текст. Под утро третьего в гости зашла Глафира и объявила, что подключила интернет.
- Зачем? – я приподнялась на локтях, тело чувствовало себя хорошо, да только мозг, перегруженный недавней информацией, отказывался функционировать в полной мере.
- А кто жаловался на скуку? – девушка достала из пакета апельсины и еду в контейнерах. – Посмотришь на котиков, глядишь, лучше станет. Про Григория ни слова. Иначе я за себя не ручаюсь.