Красивая девушка, смешно, che palle.
- Интересная архитектура, - Александр с видом знатока рассматривал окружающие дома, я же надеялась на то, что странная прогулка закончится без происшествий, новое лицо – отличный повод зацепиться. – Вы родились здесь?
- Да, - я внимательно всматривалась в каждую сомнительную тень. – Поверьте, местечко не из приятных, когда ты явный чужак.
- Я слышал, - мужчина кивнул. – Моя родина так же неприветлива.
Я заинтересованно навострила уши.
- А откуда вы?
- Сибирь.
Как же вы очутились здесь, Александр Елисеевич? Как смогли построить цветочную империю без знакомств и связей? А может у вас куча богатых родственников? Вопросы без ответов. Вслух произнести их я не рискнула.
- Мы пришли, - я остановилась около своего подъезда и незаметно осмотрелась, ничего подозрительного.
- Отлично, - Александр достал из кармана смартфон. – Не подскажите адрес?
К моему облегчению шеф позвонил в такси. Что ж, глупцом он не был точно.
- А вот и моя карета, - произнес мужчина, когда из-за поворота заструился свет фар, долго ждать не пришлось; сняв очки, он с самым серьезным видом обратился ко мне. – Спасибо, Кристина. Вечер выдался действительно хорошим.
С этими словами Александр открыл дверь и скрылся внутри салона. Такси увезло его прочь, а я смотрела вслед, пока тачка не скрылась за углом, оставив в моей душе необъяснимые чувства. Чувства, которых не должно было быть.
ДВЕНАДЦАТАЯ
Образ Александра Тихомирова преследовал меня всю ночь. Даже во сне он улыбался, в глазах плескалась грусть, пока его внушающая фигура шла рядом, а рука стискивала мои пальцы. Распахнув веки под звон будильника, я села и зажала голову между ладоней.
Dio cane! Только этого не хватало.
Дом я покинула раньше, чем обычно. Поздоровалась с тетей Фросей, провожающей меня сочувствующим взглядом, и медленно побрела, окруженная холодом, что усиливался с каждым днем.
Вокруг вовсю кипела жизнь. Лавки манили запахами кофе и свежих булочек. Спешащие люди задевали плечами. Кто-то выгуливал собак, спорил, крича в динамик смартфона, или же бежал, второпях дожевывая завтрак.
Вскоре я очутилась в торговом квартале Новофоминкой. От вчерашнего спокойствия не осталось и следа. Подняв взгляд от земли, увидела ту самую вывеску. Посуда Ларина. Кто такой Ларин, я, разумеется, не знала. Мельком прошлась взором по витрине и уже занесла ногу для следующего шага, как зрачки сами вернулись к предмету, окруженному разноцветным бумажным сеном.
«- Кристина, ты совсем сдурела?».
Отвернулась и двинулась дальше, но через пару метров повернула обратно и снова уставилась на белую кружку. На ум пришла разбитая чашка, валяющаяся на паркете.
Кружка. Обычная белая кружка с надписью «Босс». С буквы «О» будто бы свисал завязанный галстук. Как банально.
«- Бред», - фыркнула внутренняя зараза.
- Дайте вон ту, - под ее заливистый хохот сказала я продавщице.
Коробка с кружкой, завернутая в пакетик, била по бедру. Каждый новый удар будто громом отзывался в существе.
Блеск! Потратить деньги на бесполезную вещь. О чем я только думала? И как собиралась вручить? Зачем вообще оно мне было нужно?
Слишком много вопросов. Вопросов без объяснений. Вопросов, что рождали другие еще более сложные. К дому я подошла уже на взводе и приобрела неожиданную популярность.
Нина и Леонид вступили из-за меня в борьбу. Дворецкий тянул на кухню, секретарша к себе, дабы я помогла разгрести завалы испачканных чернилами листов. Моего мнения никто не спрашивал. Чувствовала себя куклой, за которую схватились капризные дети.
- Вас здесь не стояло, голубушка, - от возмущения Леонид топнул. – У меня картошечка!
- В конце концов, я старшая, - грозно вкинула указательный палец королева бумажной волокиты. – Последнее слово за мной, любезный. Не забывайте, кто рассчитывает вашу премию!
Оскорбившись шантажом до глубины души, Леонид все-таки отступил и чинно удалился, бурча под нос: - Развелось шибко грамотных, сесть некуда.
Мне же ничего не оставалось, кроме как отдаться во власть довольной Нине и несколько часов к ряду тонуть в ворохе цифр, дат и прочей прелести. А тем временем зрачки натыкались на пакет, валяющийся на диване рядом. Александра Елисеевича дома не было.