- Я вырос в таком же районе как твой, - мягко пробасил шеф напротив. – Банды, жестокие нравы и невозможность защититься от несправедливости, поскольку полиция замешана в делах группировок, получая откат. Копеечная оплата за рабские условия, - подвинувшись, он прислонился своим лбом к моему и сомкнул веки. – Не скажу, что взял тебя на работу только поэтому. Основная причина – я увидел потенциал. Когда после отказа ты развернулась и рьяно разразилась речью, жестикулируя, - я скорее почувствовала, чем увидела улыбку. – Крис, я как никто могу понять насколько тебе тяжело. Насколько страшно.
Язык отказывался слушаться. Невозможно! Цветочный барон и бедный район? Непостижимо. Нереально.
- Вы, - отодвинулась и откашлялась, - вы были в банде?
Самое логичное, что могло прийти на ум. Только там водились деньги. Достаточные, чтобы раскрутить свой бизнес. По-другому никак. От одной мысли стало не по себе.
- Нет, - Александр потянулся к стакану, стоящему рядом, и повертел его в руках. – Не был. Хотя была уйма причин оказаться. Особенно, - он замолчал, выплеснул в рот все содержимое и поморщился. – Особенно после, - шеф посмотрел на меня в упор, его грудь тяжело вздымалась. – После… После смерти моей мамы. Точнее, ее убийства.
Ногти мои воткнулись в основание ковра, нити застряли между фалангами. Часто задышав, я потеряла дар речи, наблюдая за метаморфозами с лицом мужчины. На нем отражалась всепоглощающая ненависть, вперемешку с сожалением и болью. Александр уставился в стену. Вне себя от противоречивых эмоций, я подалась вперед, но тут же села обратно. И только моя ладонь легла на его предплечье. Шеф едва заметно вздрогнул.
- Я не хочу, - продолжил он, низким голосом, - чтобы ты решила, будто я испытываю по отношению к тебе лишь жалость, поскольку сам был на твоем месте. Нет, - наполнив легкие наэлектризованным воздухом, Александр посмотрел на меня. – Сперва я был восхищен.
- Что? – не поверила я своим ушам, от волнения по позвоночнику растекался жидкий лед.
- Прочитав отчет, сухие факты о твоей жизни, - мужчина опустил взор на мою конечность, что плотно обхватывала его, - я удивился. Как настолько хрупкая девушка, хоть и бойкая, могла не сломаться под прессом обстоятельств? Теперь-то я знаю. Ты сильная. И это чертовски заводит, - серая радужка подернулась страстью, лед сменился жаром, растёкшимся в крови. – Своевольная. Непослушная. Сродни своим кудрям. Знала бы ты, как я подавлял желание стянуть с них резинку на репетициях. Как хотел накрутить ту прядку на палец, - протяжный выдох покинул преграду моих губ. – Как я в принципе себя сдерживал. Ты в моем подчинении, в моем доме. Не могу объяснить, в какой момент… Хотя нет, - Александр улыбнулся, маняще, хитро. – Знаю. Когда ты принесла документы в офис. Мокрая. Готовая зарядить охраннику промеж ног. Незабываемое зрелище.
- Он меня не пускал, - я потупилась. – Сказал, что поберушкам здесь не место.
- Больше никогда и никто так про тебя не скажет, - прочеканил шеф без тени веселости, даже с некоторой угрозой. – Теперь ты моя девочка, - его расширенные зрачки заскользили по моим формам, на шее мужчины запульсировала венка. – И я сделаю все возможное, чтобы никто не причинил тебе вред.
Содрогнувшись от противоречивых чувств, я покосилась на папку, покоившуюся в полуметре.
- А что теперь с вашим отцом? – поинтересовалась, не сдержавшись, и тут же прикусила щеку изнутри, чтобы не спросить насчет матери.
- В тюрьме, - пробасил Александр и оскалился. – Жалуется на условия содержания и крайне беспокоится о своем здоровье.
Шеф рассмеялся. Нервно. И погрустнел, вновь уходя в прошлое, что до сих пор являлось открытой раной. Я улавливала то всеми фибрами. До гусиной кожи. До спазма в желудке.
- Саша, - сказала осторожно и провела по предплечью вверх, волоски вставали дыбом, следуя за моим движением; его веки сомкнулись, голова наклонилась в сторону. – Простите. Я не хотела вас… тебя огорчать, - встала на колени, погладила плечо, ключицы, достигла сомкнутой челюсти.