- Ничего не хочешь мне рассказать? – произнес Александр спокойно, я поднялась, чтобы уйти, но он жестом пригвоздил обратно к обивке. – Я слушаю, детка.
Лолита воззрилась на меня испепеляюще.
- Нет, - опроверг ее догадки Тихомиров. – Кристина мне ничего не рассказывала. Зато мама поведала во всех красках о твоем поведении. И я жажду объяснений.
- Ты с ней спишь! – выпалила девчонка. – Да? Вот с этой!
Саша наклонил подбородок вниз, пронзая дочь взглядом исподлобья. У Лолиты задрожали губы.
- Подойди, - произнес мужчина ровно, девчонка, поколебавшись немного, подчинилась, Саша обнял ее и провел по распущенным волосам. – Родная, нам нужно очень серьезно поговорить.
И они поговорили. Без меня, улизнувшей при первой возможности, ибо я не хотела участвовать в беседе, которая должна была стать личной. Только так и не иначе.
Кофейный автомат снабдил крайне горячим стаканчиком. С ним я и провела добрых полчаса в коридоре, растягивая крепкий напиток и стараясь не прислушиваться к отголоскам, доносившимся из палаты. Первой оттуда вышла Лолита, стирая слезы с румяного лица. Она нашла зрачками меня, подпирающую спиной стену. Нашла и подошла ближе, будто стыдливо смотря себе под ноги.
- Извини, - пробормотала Тихомирова-младшая, я чуть не поперхнулась собственной слюной, уж точно не ожидая услышать: - И спасибо тебе, Кристина. За папу. Я, - она неловко переминалась, - вела себя отвратительно, - взгляд переместился на мою вытянувшуюся от удивления физиономию. – Но это вовсе не означает, что мы станем друзьями. Я по-прежнему считаю, что ты папе вовсе не пара. Однако, - Лола мельком взглянула на своего отца, находящегося в дверном проеме, - я не имею прав указывать папе, с кем ему быть и что делать. И уж точно причинять людям вред только потому, что они мне не нравятся.
Высказавшись, Лолита поспешила убраться. Быстро постучала каблуками по коридору и скрылась за поворотом, который вел к лифту.
***
- Я абсолютно нормально себя чувствую, - заявлял Александр тоном, не терпящим пререканий, развалившись в салоне своего автомобиля; Борис гнал в сторону дома, а я все еще не одобряла решение Тихомирова выписаться из больницы, невзирая на мнение врача. – Рекомендации у меня есть. Что делать я знаю. Уколы? Ты сказала что умеешь. Не вижу причин задерживаться. Дома и стены лечат.
Я рассматривала свои ногти.
- Крис, - пробасил Саша и выпрямился, только за тем, чтобы обвить меня руками. – Не сердись. Я буду паинькой. Просто от больниц меня тошнит. Думаю, я не должен объяснять почему.
Моя злость испарилась как вода на раскаленной сковороде.
- Саша…
Он вынудил умолкнуть и раствориться в ощущениях, что дарили его губы. Я уловила жужжание. Борис поднял перегородку. Для своего спокойствия в том числе.
- Дорогая, я понимаю, - сказал Тихомиров многим позже. – Увидев тебя тогда на кладбище, усыпанную снегом, я тоже был в ужасе. Но сейчас не о чем беспокоиться. Я буду дома. Никаких офисов. Мирно, тихо, - он задорно хмыкнул. – Ну, может не совсем тихо, - мужчина притронулся к моей повязке. – Моя девочка.
Так мы и добрались до Новофоминской. В теплом молчании и трепете касаний, становящихся все перченее.
- Борис, ты свободен до четвертого, - обрадовал водителя Александр, помогая мне выйти на заснеженную улицу. – Поезжай. Желаю отличных праздников.
Разразившись благодарностью, блондин укатил прочь. Саша распахнул калитку, пропуская меня. Прежде чем войти самому, он захватил почту, выудив ее из ящика. Конверты и газеты так и остались валяться на тахте холла.
***
Я суетилась на кухне. Александр откровенно любовался, сыто и лениво, разместившись за тумбой в компании с чаем, пока я была занята раскладыванием по тарелкам еды, доставленной рестораном здорового питания.
- Прекрати, - проговорила с мольбой и требованием одновременно.
- Не могу, - вздохнул Саша и расплылся в улыбке.
Еще час назад мы лежали в его постели. После жаркого секса, от которого каждая мышца в теле отзывалась приятным покалыванием и усталостью. Содрогнувшись от воспоминаний, я подвинула тарелку ближе к Александру и положила рядом вилку. Он ухватил меня за запястье и потянул на себя.