«Всё-таки будет дождь», – простонала про себя Малеста, а вслух только сказала: – Пусть откроют везде, мне нечем дышать.
Шурша дорогим платьем, леди Андервуд прошла по комнате, опустилась на диван и снова коснулась висков. Пульсирующая боль немного утихла, но окончательно проходить не собиралась. За последний год она стала появляться чаще, особенно после разговоров с мужем. И вроде беседа всегда была ни о чём, а голова раскалывалась после неё так, словно на Малесту обрушилось огромное количество проблем, большинство из которых были неразрешимы.
Когда же головной боли не было, была скука. Такая, что зевать хотелось и не выползать из кровати. Но супруг любил окружать себя роскошью и требовал, чтобы стол ему всегда накрывали, как на десяток гостей – дорого и с размахом, – и чтобы жена всегда присутствовала рядом, по моде одетая, со здоровым цветом лица и блеском в глазах даже в тех случаях, когда ей нездоровилось столь сильно, что надежда была лишь на микстуры, выписываемые семейным врачом. Действовали они всегда безотказно, но намного лучше Малесте становилось, когда она выходила в сад или просто оставалась одна в небольшой комнате на первом этаже. То была уютная гостиная всего человек на пять – не больше. Лорд Андервуд эту комнату не любил, предпочитал более просторные и вычурно обставленные, а Малесте она нравилась. Небольшой диван с подушками в восточном стиле, персидский ковёр на полу, круглый чайной столик на два кресла, антикварный клавесин и узкий высокий шкаф на семь десятков книг – всё здесь было близко Малесте, всё наполняло её сердце уютом, успокаивало и излечивало от утомляющей мигрени.
– Могу я чем-то ещё помочь? – Услужливый Джонатан вопросительно посмотрел на хозяйку.
Та помотала головой.
– Вы свободны.
– Тогда я буду в западном крыле. Лорд Андервуд велел приготовить комнату для сына; мне нужно убедиться, что всё будет сделано как положено.
Малеста согласно кивнула. Это было даже к лучшему: на какое-то время она останется совсем одна, ведь супруг уже уехал, а надоедливые слуги будут так далеко от гостиной, что кричи – не услышат. Пусть совсем недолго, но вокруг будет тишина. Идеальная тишина, чтобы предаться ярким фантазиям и немного помечтать...
Полный дождевой свежести ветерок приподнял воздушную занавеску и растрепал прическу леди Андервуд. Аккуратно заправив непослушный локон за ухо, Малеста взяла со столика только вчера начатую книгу, придвинулась к спинке дивана, раскрыла в том месте, где между страниц лежал засушенный лепесток, и принялась читать, готовясь мило улыбаться на забавных моментах и от всей души сочувствовать на моментах грустных.
Вот только глава в книге на этот раз попалась совсем не грустная и не весёлая, а тревожная. В дом главной героини забрался вор, и действовал он аккуратно и именно в тот момент, когда за окном шумели ветер и дождь, и его никто не слышал. Да и слуги все, как оказалось, уже давно спали, но кто-то из них то ли по ошибке, то ли умышленно оставил открытым окно на первом этаже, чем и поспешил воспользоваться мерзкий негодяй.
Узнать судьбу воришки хотелось всенепременно, но долго насладиться чтением у Малесты не получилось: за окном вдруг послышалась странная возня, и леди Андервуд насторожилась. Повернула голову на шум и вслушалась. Шумели явно не слуги. Они бы никогда не позволили себе столь громко топать, нарушать покой хозяйки и так безжалостно хрустеть сухими веточками, которые ещё не успел собрать с земли садовник.
Ветер подул сильнее, и Малеста поёжилась. Ещё совсем недавно за окном было такое солнце, что впору веснушек на нос нахвататься, а сейчас небо стало заволакиваться хмурыми тучами, не сулившими ничего хорошего, кроме ледяных капель.
Ветер подул снова, а следом за ним по водостокам ударило несколько капель. И опять зашумели за окном, и даже (Малеста не сомневалась ни на секунду) сломали ветку на одном из кустов, а это было уже форменное варварство! Такое мог сделать только чужой человек!.. Ветер, накрапывающий дождь, открытые окна, слуги, перешедшие в другое крыло, и чужой человек... Леди Андервуд перевела взгляд на злополучную книгу, вздрогнула и прикрыла рот ладонью, чтобы с губ не сорвался испуганный крик. Всё это было слишком схоже, чтобы быть правдой.
В этот момент чьи-то грязные пальцы зацепились за чистейший подоконник, оставляя на нём безобразные следы. Сердце Малесты бешено забилось, а ладони похолодели. Такие грязные пальцы не могут быть у добропорядочных людей, а только добропорядочные жили в Девонсайде. Значит, чужой! Неужели?..