Прошло некоторое время. Он всё шёл и шёл. Почти механически. Уже не особо разбирая дороги. Но по следам. Сил оставалось с каждым шагом всё меньше и меньше. Он уже с трудом переставлял опухшие ноги. Он их почти не чувствовал. Солнце опустилось к горизонту. Оно не тревожило более, не палило, не жгло спину. Мучила жажда. Жажда. Рот и горло словно покрылись засохшей древесной корой. Коркой. Глотать было нечего и невозможно. Сухость и боль. Мысли о воде. Боль и вода. Боль и вода. Но он продолжал упорно идти. А что ещё ему оставалось делать? Никакой другой цели он здесь не знал, кроме как догнать мальчика.
За невысоким холмом, далеко внизу показалось озерцо. Блеснула под косыми лучами солнца вода. Сверкнула серебром. Отразилась в небе красным. Не мираж ли? Не помнил он здесь никакой воды. Гораздо дальше, гораздо восточнее тянулись друг за другом ряд озёр. Больших озёр по здешним меркам. Там, когда-то с отцом и одним из своих дядей он удил рыбу. Когда-то! В далёком детстве. Он хорошо помнил. Они приехали на ЕРАЗике, несколько взрослых и он один ребёнок. Приехали на ночевку. Рыбы тогда взрослые наловили много. Он не одной. Зато он натаскал раков на полный котелок. Мужчины вечером, за ужином с удовольствием ели красных, отварных раков. Хвалили его. А он любил нырять с детства. И хорошо нырял. Вот и хватал членистоногих со дна. Насобирал. За бока, за панцирь. По норам же шарить рукой он не решался. Страшно и больно, если вдруг под клешню пальцы попадут. Он хорошо помнил, как они компанией сидели всю ночь у костра, и мужики травили свои рыбацкие байки. Одну историю он особенно запомнил. Историю о том, как одному молодому парню привязали трос к ноге. На случай, если вдруг уснёт рыбак, а рыба клюнет. Вот так же группой рыбачили, несколько человек. А тросик крепкий, специальный, на сома рассчитан. На крупную рыбу. На сома и прикормка особая и крючок соответственный. Сидели мужики общались всю ночь. Под утро все до одного уснули. Уснул и тот, который с тросом. Проснулись – нет паренька. Исчез. Ни тросика, ни рыбака. Искали. Искали. Нет. Нигде нет. Может, пошутил? Розыгрыш, какой? Дело молодое. Но и в городе его не оказалось. Три дня искали. Вызвали водолазов. Ещё двое суток на озере провели. В воде. Нашли. Обглоданного. Утащил его огромный сом. Утопил. И самого сома позже взяли. Поймали. Неподъёмная рыба оказалась. Метра три от хвоста до усов.
Нет же блестит, явно, не мираж. Переливается под солнцем водная гладь. Запахло водой. Он ускорил шаг. Песок стал плотнее. Следы, ведущие к пруду исчезли. Идти теперь стало гораздо легче. Ещё и под горку. Быстрее. Быстрее. Ближе и ближе. Нет, не озеро. Скорее пруд. Совсем крохотный. Почти идеальной округлой формы. Откуда он здесь взялся? Ни деревца, ни кустика. Один берег пруда немного зарос камышом. Невысоким, но густым. Вода зелёная, зацветшая. Пахнет тухлым. Он знал. Пить нельзя такую воду. Он подбежал к берегу. Громко зашёл, как был в одежде в тёплую воду по пояс. Под ногами мягко. Илисто. Постоял с минуту. Поборол в себе брезгливость, упал в воду с головой. Через несколько секунд вынырнул. Стало намного легче. Освежился. Он выбрался на берег. Осмотрелся. Никого. До противоположного берега камень можно докинуть. Что там за камышом интересно? Он медленно побрёл вдоль берега. И тут он увидел школьный портфель-ранец. На берегу, прямо у воды. Чуть дальше – куртку и школьные штаны тёмно-синего цвета. Шапочка вязанная, на камушке. Та самая, что и всегда. В такую жару? Он подошёл ближе. На шапочке лежали наручные часы, циферблатом вверх. «Командирские», с чёрным ремешком. Мальчика же нигде не было видно. Зато… . Рядом с камнем на котором лежали шапочка и часы, булькал родничок. Совсем маленький. Размером с тарелочку. Крохотная лужица в двух метрах от пруда. Из неё тонкой струйкой текла жизнь. Текла, впадала и терялась в зелёных, тухлых водах пруда. В лужице с чистейшей прозрачной водой сидела лягушка. Небольшая, зелёная. Тело в воде, голова наружу. Смотрит на него. Напряглась. Он облизал обсохшие губы. Упал на колени перед водой. Нагнулся. Опустился ниц. Припал губами к холодному роднику. Лягушка сразу вылезла и испуганно, в три прыжка, звучно плюхнулась в тинистый водоём. Он пил долго, с короткими передышками. Никак не мог напиться. Никак не мог насладиться. Ему казалось, что никогда ничего вкуснее он не пил в своей жизни. Он чувствовал себя губкой напитанной влагой. Нажми слегка и из тебя потечёт вода. Каждая его клеточка получила необходимую энергию. Он оживал. Оживал и наливался силой буквально с каждым глотком. Всё! Он откинулся на спину. Раскинул по сторонам руки. Вытянул ноги. Закрыл глаза. И закричал. Закричал от радости. Закричал хрипло. От избытка вдруг вернувшихся, казалось истраченных полностью сил.