Костромин круто повернулся, прошел и сел за стол, вытянул руки перед собой, неожиданно усмехнулся:
— Правильно я говорю, Володя?
— Конечно, Леонид Гордеевич, — отозвался Володя.
— А что скажет бригадир? — Костромин взглянул на Антона испытующе и решительно.
Антон в затруднении шмыгнул носом, покосился на товарищей и промолвил кратко:
— Посмотрим. — И скомандовал своим: — Пошли мыться!
Но Гришоне не терпелось высказаться, он вполголоса спросил Антона:
— Чего ты молчишь? Заверь его: сделаем, мол… — Повернулся и громко оповестил: — Не тужите, товарищ начальник, мы удержимся на этой высоте.
Сарафанов грубовато подтолкнул его к двери:
— Иди, оратор, на ноги наступлю.
Через два дня бригада Карнилина выдала тысячу семьдесят поковок, затем тысячу сто.
В заводской газете напечатали снимок бригады: Антон выглядел растерянным; из-за плеча его высовывалась бойкая и пронырливая мордочка Гришони Курёнкова; закинув клещи на плечо, Сарафанов возвышался над всеми надменный и свирепый; Настя крепко вцепилась в его рукав и казалась испуганной.
В перерыв Гришоня, разворачивая газету, потешался, смешил Настю:
— Гляди, у Сарафанова вид, как у Соловья-разбойника: сейчас свистнет и пойдет махать своей дубиной…
Илья бухал, как в бочку:
— Зато сразу видно, что кузнец, а не фитюлька какая-нибудь, вроде тебя.
— А бригадир красную девицу изображает, скромничает… Оч-чень интересно! — не унимался Гришоня.
Таня Оленина, проходя мимо, через плечо Гришони заглянула в газету на фотографию.
— Смешные какие… — сказала она, и Антон встретился с ее глазами, большими и темными; в них было что-то загадочное, влекущее…
Последнее время Антон все чаще и чаще встречал Таню Оленину — в цехе, во Дворце культуры, на катке, в комсомольском бюро. Она непрошенно вторгалась в его воображение, заслоняя собой образ другой девушки. Немой и строгий взгляд ее глубоких темных глаз тревожил его. Он много раз слышал ее низкий и певучий голос, но разговаривать с ней наедине ему не приходилось.
Однажды в февральский вьюжный вечер Антон с Безводовым сговорились идти в бассейн. Гришоня увязался за ними.
— Сиди дома, еще утонешь, — сказал Антон.
— Вытащите, небось, если ко дну пойду, — ответил Гришоня.
В купальном зале было тепло и влажно, пахло паром, отовсюду слышались всплески воды, голоса гулко и трескуче отдавались в пустых углах. Свет электрических ламп пронизывал воду до самого дна, разлинованного широкими полосами. На поверхности покачивались головы купающихся.
Оставшись в плавках, Антон подошел к краю бассейна. Рядом с ним топтался Гришоня в длинных, до колеи, трусиках, похожих на юбочку. Володя побежал на вышку.
Там, под самым потолком, на краю площадки стояла стройная девушка в синем купальнике и резиновой шапочке. Вот она, чуть присев, бесстрашно оттолкнулась, распластав руки, птицей мелькнула в воздухе и канула в глубину, взметнув снопы брызг. У Антона чуть дрогнуло сердце, а Гришоня прошептал в восхищении:
— Эх, как пикирует!..
Через мгновение девушка упруго взлетела над водой. Антон с радостным удивлением узнал в ней Таню Оленину. Она подплыла к ним, засмеялась; голова в этой шапочке казалась детски маленькой, забавной.
— Плавать не умеете? — крикнула она задорно. — Я научу вас, прыгайте!
Сквозь прозрачную толику воды видно было, как шевелились ее ноги и руки. Антон невольно улыбнулся и напомнил, как всем известное:
— Я на Волге вырос…
— Помогите мне вылезти, — попросила Таня. Антон, наклонившись, протянул ей руку; она схватилась за нее обеими руками и с неожиданной ловкостью опрокинула его в воду. Гришоня кинулся за ними, смешно забарахтался. Антон вынырнул, отбросил с лица липкие пряди волос, взглянул в ее влажные, дразнящие глаза со светлыми капельками на ресницах, на вздрагивающие ноздри.
— Ах, вы так со мной!..
— Испугались?
Антон приготовился наказать ее за коварство, но в это время с вышки послышался возглас Володи Безводова перед прыжком. Воспользовавшись заминкой, Таня нырнула и всплыла далеко от него, затерялась среди купающихся.
Антон ощутил необычайный прилив сил. Он буйствовал, пенил воду, подныривал под Гришоню, шумно фыркая, отдуваясь, ухая, возил его на себе, пока не угомонился. Гришоня сочно похлопывал его по лопаткам. Отдыхая, Антон искал и не находил взглядом Таню.