ШИЗОФРЕНИК
Глава 1. Холод и Эхо
Первый закон моего нового бытия: боль — это данные. Второй: данные никогда не лгут. Я лежал на ледяном стекле пола, вцепившись пальцами в виски, и отчаянно пытался нарушить оба закона.
Холод прожигал кожу сквозь тонкую ткань того, что было на мне надето. Не одежда. Оболочка. Вокруг вздымались в бесконечную высь колонны света — то ли кристаллы, то ли замороженное пламя. Они пульсировали тихим, нечеловеческим ритмом. Это место пахло озоном и статикой, сладковатым запахом распадающихся воспоминаний.
Имени не было. Только сжатая пружина паники где-то под диафрагмой и два голоса в голове, которые уже вовсю вели свою вечную войну.
— Двигайся, — просипел один. Голос был низким, с хрипотцой, будто его обладатель decades курил и кашлял одновременно. — Лежать — значит стать мишенью. Встань. Осмотрись. Составь план.
Это был Страж. Инстинкт самосохранения, облеченный в звук. Мой вечно озабоченный дядюшка.
— План? — тут же отозвался второй голос, молодой, с язвительными нотками. — О, отличная идея! План «как не сойти с ума в морозильной камере для душ». Шаг первый: перестать слушать советы трусливого старика.
Эхо. Любопытство, дерзость и тоска по адреналину, принявшие форму нахального подростка.
Я попытался вдохнуть полной грудью. Воздух обжег легкие.
— Где я?
— Где-где. В Архиве, милый, — пропело Эхо. — Гигантской мусорке для сознаний. Приятно познакомиться.
— Не пугай его, — рявкнул Страж. — Это место… структурировано. Оно следует правилам. Наша задача — их понять, а не…
— …не скулить? — закончил за него Эхо.
Я поднялся на ноги. Пол подо мной был не просто холодным — он был живым. Словно я стоял на коже какого-то гигантского существа. Вдали, в межколонном пространстве, мелькнула тень. Высокая, безликая, вытянутая.
— Он, — просто сказал Страж, и в его голосе прозвучала плоская, тотальная уверенность. — Не двигайся. Не привлекай внимания.
Тень замерла, повернувшись в нашу сторону. Я почувствовал, как по спине побежали мурашки. Это был не просто страх. Это было знание, вбитое в подкорку: приближение смерти.
— Или помаши ему ручкой, — предложило Эхо. — Скажи: «Эй, палач! Где тут у вас туалет?» Интересно, что он ответит.
Я не стал махать. Я застыл, пытаясь слиться с холодом пола, стать невидимым. Тень постояла мгновение и растворилась, словто ее и не было.
Выдох вырвался из моей груди сам собой.
— Видишь? — сказал Страж с оттенком удовлетворения. — Осторожность. Дисциплина. Это работает.
— Работает? — фыркнуло Эхо. — Мы просто отложили неизбежное. Он нас уже почуял. Он вернется.
Я повернулся, пытаясь понять, куда идти. Коридоры между колоннами расходились в бесконечность. И тогда я увидел его. В центре ближайшего «зала», на возвышении из того же мертвого стекла, лежало тело. Обнаженное, совершенное и абсолютно неподвижное, заключенное в прозрачный саркофаг.
Мое тело.
Лицо было моим. И не моим. Спокойным, каким оно никогда не было при жизни.
— Вот и виновник торжества, — прошептало Эхо. — Ну что, пойдем познакомимся поближе? Похлопаем по плечу. Спросим, как он умудрился нас тут запереть.
— Это ловушка, — немедленно заявил Страж. — Первое и самое очевидное. Они хотят, чтобы ты подошел. Чтобы ты эмоционально вовлекся. Не делай этого.
Но я уже делал шаг. Потом другой. Ноги сами несли меня вперед, к этому жуткому зеркалу. Холод от саркофага обжигал кожу за несколько метров.
И тогда из ниоткуда хлынули они.
Не голоса. Шепот. Десятки, сотни шепотов, наложенных друг на друга, как помехи на разорванной радиоволне.
`…не смотри…`
`…вернись…`
`…я знаю путь… я покажу…`
`…беги пока можешь…`
Они царапались изнутри черепа, липкие и чужие. Это было не мышление — это был вирус.
— Что это? — выдохнул я, зажимая уши. Бесполезно. Шепот шел изнутри.
— Поздравляю, — без радости произнесло Эхо. — Ты подцепил ментальную заразу. Бездомные обрывки. Чужие страхи.
— Паразиты, — огрызнулся Страж. — Побочный продукт системы. Не обращай внимания. Любая реакция — это пища для них.
Я попытался оттолкнуть их, мысленно построить стену. И от этого стало только хуже. Шепоты сгустились, стали навязчивее, обрели оттенок паники и обиды.
`…он хочет нас заткнуть…`
`…боится нас…`
`…покажем ему… покажем что бывает с непослушными…`
В воздухе передо мной задрожала и собралась в комок темнота. Бесформенная, но голодная.
— Прекрати, — приказал Страж, и в его голосе впервые прозвучала тревога. — Ты их материализуешь! Ты даешь им форму!
Эхо молчало, наблюдая.