– У нас, к сожалению, их телефонов нет. Только с Анастасией Рябининой смогли связаться.
– Гадкая девчонка! – неожиданно для корреспондентов выдал Валентин Иванович.
– Почему это? – удивилась Аня.
– Потому что яблоко от яблони. Такая же, как ее папаша-оглегарх.
– Олигарх, – поправил Коля.
– А кто ж еще!? – возмутился Валентин Иванович. – Город к рукам хочет прибрать, мэром стать, напридумывал какое-то фальшивое строительство домов в Радужном, или, как там они балаболят, в коттеджном поселке «Радугово». Уж не знаю, как это все правильно называть. Хотя… что думать-то, думать-то что! Втирание очков – вот верное название!
– А разве он не собирался… гм, не собирается там строить дома? – спросила Аня.
– Лучше скажите, кому они там понадобились?! – не унимался Валентин Иванович. – Этот либо людей на улицу погонит из обшарпанных домишек их (а такой погонит, вот увидите), либо просто ничего строить не будет. Ну, я ему проголосую, еще увидит он у меня, как я ему проголосую!
– Вы за Анатолия Куманина будете голосовать? – вставил Коля.
– Естественно! – гордо сказал вахтер. – Анатолий Антонович с колен Усть-Гилинск поднял. И пусть здесь пока не все ладно, но и плохо он городу своему никогда не сделает. А этот Рябинин продаст его, а потом еще раз перепродаст.
– Валентин Иванович, а Вы бы не могли нам подсказать, где может быть Алексей? – вернула разговор в нужное русло Аня.
– Мне почем знать!.. Наверно, вот с этой, с фотокарточки вашей.
– А если, допустим, Алексей не с Анастасией, то где он может быть? – настаивала Аня.
– Ой, насмешили! Он же в Усть-Гилинск возвращается только ради нее! – блеснул осведомленностью Валентин Иванович.
– Что Вы хотите этим сказать?
– Что хочу, то и говорю: он с этой девчонкой как весной связался, так про все забыл! И хоть его Анатолий Антонович летом перевел из областного университета в Москву, Алексей все равно в Усть-Гилинск приезжает и с этой шуры-муры крутит, от отца скрываясь.
– Анастасия тоже здесь все время проводит?
– Иногда приезжает из областного центра, где с год уже, что ли, учится на медика. Ну, такая-то выучится! При этом, как я догадываюсь, – прищурил один глаз Валентин Иванович, – в тайне от своего папаши-оглегарха приезжает-то к Алексею. А в этот раз аж неделю прожила у него в квартире. В воскресенье же они с друзьями утром уехали куда-то и не объявлялись до сих пор.
– Значит, Алексей не только ради Анастасии в Усть-Гилинск возвращается, но и ради друзей? – подметила Аня.
– Ну, у Алексея все-таки друзья – дети важных людей нашего города, не таких, как Рябинин, а уважаемых, – язык у Валентина Ивановича явно развязался. – Они все вместе в лицее нашем хорошем учились, где у Кристины Шестовой папа директор. И так до сих пор все дружбу поддерживают, хоть и четыре года, как лицей окончили. Вот с ними Алексей всегда общается, что с ней, что без нее.
– Но где именно он может с друзьями встречаться, Вы не знаете? – Аня методично вытягивала информацию.
– Я-то, может, и знаю… – улыбнулся старик.
– Вы нам очень поможете, Валентин Иванович, если подскажете это, – скромно польстила ему корреспондентка.
– Гм, на северной окраине Усть-Гилинска были заброшенные заводские помещения. Там Алексей и Митя Путовский переделали здание одно под танцы. Они это место называют «клуб “Деймос”».
– Значит, Алексей сейчас может быть в «Деймосе»?
– Еще в кафе любит сидеть, то есть… эм, баре-на-суше… или суша-в-баре…
– Суши-бар, – помогла Аня.
– Ага, – кивнул головой Валентин Иванович. – Это-то совсем рядом от нас: если из двора выйти, то через дорогу напротив можно увидеть на трехэтажном здании большую вывеску «Русалочка».
* * *
Дождичек закончился, обновив свой след на дворовых дорожках. Коля поставил сумку с аппаратурой на скамейку около подъезда и вытащил пачку «KENT», безучастно оглядывая серую безликую местность. Аня ходила рядом и задумчиво смотрела под ноги, переступая трещины на асфальте. Затем неожиданно села на скамейку и уронила голову на руки.
– Что случилось, Ань? – в беспокойстве наклонился к ней Коля, выкинув недокуренную сигарету. Она молчала и усиленно дышала.
– Тебе плохо?
– Нет. Устала я, – выдавила наконец Аня. Коля сел рядом и попытался понежнее обнять ее за плечи. Но она, высвободившись от руки оператора, взглянула в его серо-зеленые глаза и обреченно сказала:
– Осень невыносима, тем более в этом городе и со всеми этими людьми.
– Скоро все закончится, Анечка, – попытался успокоить ее Коля.
– Да, конечно… но, может, нам пора перекусить? – резко повеселела Аня.
– Да-да-вай, – промямлил Коля, еще более изумленный новой сменой ее настроения.