- Смотрите, - закрутилась женщина перед санитаркой, - какой у меня воротник!
- Красивый воротничок, Ирочка, красивый, слов нет, - похвалила тетя Маша.
Кошка открыла глаза и зевнула.
- А платье? - взметнулся подол.
- И платьишко красивенькое!
Тут пришла другая медсестра и увела больных.
А тетя Маша подошла к нам и заговорила:
- Вот ить, все хотят быть красивыми, а тут от красоты одна беда.
- А что с ней? – заинтересовались мы.
- Дак вот эта Ирочка смолоду была необыкновенной красавицей. Жила – как сыр в масле каталась. Мужья ее по заграницам возили, машины, драгоценности – все у нее было. А потом начала стареть. Что ж, против природы не попрешь, а она, как какую морщинку увидит – сразу в истерику. Сейчас-то проблем с этим нет - вона, артистки все себе новые, молодые лица налепили. А Ирочка боялась пластическую операцию делать, боялась, что испортят ее красоту, никому не доверяла. Так и свихнулась. Зато у нас ей хорошо: думает, что она вечно молодая. Ни родных, ни мужа не узнает, зато всегда в хорошем настроении – поет, пляшет… Кошку вот бродячую прикормила, да ладно уж…
И нянечка ушла, вздыхая. А мы задумались о судьбе Ирочки.
Наконец, появилась врач, средних лет женщина с усталым взглядом. Она сказала, что увидеть, а тем более, забрать Диму сейчас нельзя, так как он буйный и в настоящее время находится на интенсивном лечении. Можно приносить передачи, а как только будет выявлена положительная динамика – она позвонит.
Слегка ошеломленные увиденным и услышанным, мы покинули территорию лечебницы. Я ехала в троллейбусе и думала, что лучше приготовить для Димочки. Решила сделать его любимые сырники с изюмом.
Назавтра, ближе к обеду, я с сырниками была на месте. Передала их в окошечко, а потом мне пришла в голову мысль еще раз переговорить с врачихой, раз уж я все равно здесь. Меня снова провели в холл, и – вот удача! - Людмила Васильевна пришла сразу же. Я спросила, когда можно будет забрать Диму.
- А вы кто? Жена? Дети есть?
- Нет… Мы только собираемся пожениться…
- Послушай, девочка, - она посмотрела на меня поверх очков, - зачем тебе это надо? Ты понимаешь, что такие заболевания до конца не лечатся? Когда наступит обострение – неизвестно, вот он нормальный-нормальный, а потом – бах! – что-то повернется в голове – и убить может. А то еще и ребенок такой же будет. Зачем тебе это?
- Я его люблю, - чуть слышно прошептала я, - я ему помогу, буду с ним рядом, буду его поддерживать…
- Ты любишь здорового Диму. Но он в период обострения становится совсем другим человеком! Был у меня уже такой случай. Тоже дурочка одна ходила, все ныла, что любит, жить без него не может… Как ни отговаривали – все-таки вышла за него, родила. А потом как стал он ее гонять, с ножом бросаться, так она все бросила, даже личные вещи не собрала, и уехала к родителям в другой город. И еще неизвестно, как ребенок будет развиваться, и не проявится ли и у него это… Найди себе нормального, и все у вас будет хорошо, не надо зацикливаться на больном человеке (похоже, она не в курсе, что каждый пятый! Где ж его найти, нормального?) Так что подумай хорошенько.
Я думала об этом до конца рабочего дня, я думала по дороге домой в автобусе, я думала об этом, когда пошла по тропинке за гаражами…
Под кленом меня ждали ОНИ…
Их было четверо. Они были точно такими, как описал их Дима: через их прозрачные тела я видела детскую площадку и гуляющих там мам с малышней. Недалеко проходили люди, возился с машиной автолюбитель, но никто ИХ, кроме меня, похоже, не видел. Я хотела развернуться и бежать, но все мое тело будто оцепенело. Я тупо смотрела на приближающиеся фигуры. Да, по строению они были похожи на нас: голова, туловище, руки-ноги. Но на голове не было ни носа, ни рта, ни ушей, ни волос – одни большие круглые глаза, затянутые блестящей пленкой. Руки и ноги без пальцев, как ласты. Как они ими пользуются? Просвечивал какой-то внутренний орган зеленовато-болотного цвета и мозг.
Почему-то перед глазами встал полуманекен из школьного кабинета биологии. Передняя стенка у него открывалась, показывая грудную и брюшную полость. Там находились во всей своей красе розовые легкие, темно-коричневая печень, тускло-бордовое сердце, сероватый желудок, аккуратно уложенные петли кишечника. Я всегда поражалась, как много входит в человека, причем все это расположено компактно, так, что лишнего места не остается. Даже в левом легком имеется выемка, чтобы туда хорошо утрамбовалось сердце.