Снаружи не доносилось ни звука. А ведь осталось только одно место, и о-очень заповедное…
— Ну вот, дружок, изучил ты девочку, как и хотел. Вёл себя хорошо, молодец. И поскольку не хулиганил, не хитрил, зайдём мы с тобой в одно место напоследок. Куда обычно напоследок заходят?
— В туалет.
— Именно. Туалеты у мальчиков и девочек разные. Ты никогда в женский не совался?
— Что ты!
— Значит, имеешь право кое-что узнать сейчас. Ну, "по большому" сзади никаких отличий нет, ты это место прощупывал через трусы, когда попу мне гладил. Щупал-щупал, не отпирайся, возвращаться не будем. А вот спереди, "по маленькому", отличия есть. Хвастался в детстве перед девочками, что стену опИсать можешь, а они нет?
— Ну… бывало, но это такие задаваки, а после этого сразу угомонивались. Мне мальчишки подсказали, что говорить. Но не видел ничего.
— А трусики у девочек высматривал? Только честно.
— Ещё как!
— Хотел узнать, что там у них, почему стену не могут? Давай сюда руку. Клади ладонь на пупок. Я сейчас спущу трусы, а ты не спеша проведи ладонью вниз до промежности и потом назад. Только раз, понял?
— Ага.
— Пошёл!
Чувство реальности как-то померкло, мальчишеская рука пошла по самому интимному её месту. Впрочем, при беглом проведении ладонью волосы, слежавшиеся под трусами, должны скрыть мелкие детали.
Свои ладони они расположила у паховых складок и вовремя подогнула дошедшие до них пальчики, да так ловко, что средний палец глубоко ушёл в промежность — чуть не до заднего прохода.
Обратно проводила руку до пупка, сняла её с живота и натянула трусы, держащиеся на разведённых коленях.
— Ну что?
— Ничего нет! — раздалось удивлённое.
— Как это ничего? — аж обиделась ощупанная. — А волосы? Ты что, их не ощутил?
— Так волосы и у нас есть, подумаешь — волосы! Я думал, что…
— А вот это неважно, что ты думал. Я от тебя ничего не прятала, всё ты пощупал, аж до заднего прохода дошёл. Теперь знаешь, почему на девушках и трусы ладно сидят, и купальники, и джинсы. А что стену мы не можем облить — разве это важно? Ну, наберу мочу в бутылку и оболью. Зато мне эту "бутылку" не надо всё время с собой носить, трусы отягощать. Главное — тебе не надо высматривать у девочек между ног, гадать, фантазировать. Всё меня ты изучил, как только можно в темноте. Желаю поскорее обзавестись своей девушкой — на свету чтоб ласкать.
Он посопел
— Всё?
— А тебе мало? Погоди, оденусь, обниму уж тебя напоследок и поцелую. А ты пока не скучай, а попробуй, можно ли открыть замок изнутри. Только не насилуй, шкаф старый, ещё развалится.
Она отошла, присела и стала искать свою одежду. Ага, вот куда упала. Довольно быстро натянула и застегнула юбку, с топиком пришлось повозиться подольше — где перёд-зад, лицо-изнанка. Наконец верх тоже обрёл приличный вид.
Парень возился с замком, шумно царапал.
— Перочинного ножа нет? Раньше мужчины такие ножи носили.
— Нет у меня.
— Ладно, судя по времени, скоро должна прийти Прасковья Анисимовна, а перед ней — твой друг. Давай пока покажу, как обниматься.
Они сошлись в объятьях. Этому его учить не пришлось, обнимал, должно быть, родителей. Не оценил, небось, что в его жёсткую грудь я свою мягкую впуриваю, ну да ладно.
Попыталась найти его губы, и нашла, но он только чмокнул и отстранился. Понял, верно, что долгий поцелуй взасос может ко многому привести. Или же не умел вовсе.
Внезапно Ева ощутила острое разочарование. Ей так захотелось, чтобы обнимал её настоящий парень, а не тюфяк какой, слюнтяй, ребёнок. Наверное, поэтому она забыла, что должна обеспечивать устойчивость, обмякла будто бы в сильных руках, и вдруг покачнулась, повалилась.
— Блин!
Падая, он сильно дёрнул ногой. Раздался треск, и нижняя фанерка створки двери вылетела наружу. В пролом брызнул свет.
— А-а!
Ева едва успела отшатнуться, как парень перевернулся вниз лицом.
— Чего орёшь?
Она встала, даже отряхнулась. Мужская фигура лежала почти параллельно двери. Немой уговор — лиц друг друга не видеть. Ева взяла парня за ноги и стала ориентировать к двери головой.
— Перебирай руками, двигайся к двери. Пролезай, пролезай в пролом.
И изо всех сил стала давить на ноги.
Да, это единственный способ разойтись инкогнито при нарушенной темноте.
По её расчётам, наружу должны были вылезти её руки, когда снаружи послышались голоса:
— Помоги мне выбраться!
— А ты зачем лезешь? Сейчас отомкну. Зачем дверь сломал? Припекло, что ли? Кусалась она? Я же предупреждал!
— Да нет, классно было. Ногой случайно ударил. Да помоги же, чёрт!
Раздался скрежет ключа в замке, а потом треск и скрежет — дверца своим изломом проехалась по спине пластуна, порвав рубашку.
Ева из последних сил выпихнула из шкафа ноги.
— А-а-а!
— Чего орёшь? — спросил сообщник. — Прасковья на подходе. Засекут нас.
— Давай в окно.
— Давай!
— Только встать помоги.
— Да скорее же! Идёт!
Короткая возня, и всё стихло.
Ева обернулась. Да, дверцу изуродовали. Вышла из шкафа, подобрала оторванную доску с клочками одежды.
Вошла Прасковья Анисимовна.
— А где Ева?
— Как — где? Это же я и есть, Ева, я, Прасковья Анисимовна!
— Ох, извини, не признала тебя сразу. Стой, — она повернула девичье лицо к свету, — ты какой-то другой стала, что ли. Или мерещится мне? Совсем старая стала. Слушай, у тебя грудь какого размера?
— Нулевого. — Неужели заметно?
— Будешь покупать, возьми первый, вот тебе мой совет. Пора уже.
— Я м сама вижу. Отпустите на часок пораньше, Прасковья Анисимовна?
— О чём речь! А что это со шкафом? Ах ты, господи, беда какая!
И Еве пришлось что-то соврать.
<p align="right">
</p>
<p>
</p>