— С чем еще?
— Раз ты узнала условие Секретного пакта со стороны Керал, то Дейр решил больше не роптать над своей тайной и признался Вирджи. А, ты ее не знаешь, есть у нас там одна девчонка, сирин. Ну, из тех, что песней убить могут. Но она немая, так что не суть. Короче, она ему ответила! Ребята по такому поводу хотели уже праздник закатить, но Дейр ясно сказал, что если хоть одна гадина вслух об их романе обмолвится, выпрет из лагеря и на заслуги не посмотрит. Но ты ведь практически одна из нас, так что тебе-то знать можно. И, к слову о пакте… Все еще не скажешь имя Керал? — вдруг поинтересовался Ил.
— Нет. Не сейчас. Рано. Шантаж главнокомандующего инсивов еще может сыграть нам на руку. Да и знаешь…. У нее сейчас в жизни и так полная чехарда, не надо ее лишний раз мучить.
— Теперь ты говоришь, не как инсив. — Парень улыбнулся и пододвинулся ближе. — Уже неплохо. Страшно представить, что случилось бы, если ты попала под их влияние. Ну, сильнее, чем сейчас, с этим… этим!
— Оливер не пытался меня переманить, — поспешила защитить друга Эрика. — Наоборот, он не желал мне такой участи.
— Но ведь что-то заставило тебя удержать его рядом. Даже в лагерь с собой затащить, — наклонил голову подселенец и впился цепким взглядом в лицо Эри.
Та вздохнула:
— Ты Оливеру не расскажешь?
— Смеешься? Будь моя воля, вообще бы с ним не пересекался!
— В общем…. Нравится он мне. Нет, я даже его люблю, — призналась Эрика, в первую очередь себе. — Я думала так, простое увлечение, а потом, когда Анель стала о нем говорить, поняла, что без него не могу. У инсивов есть один парень, он, кажется, может панику нагонять, апатию, все такое. Так вот: мысли об Оливере даже его магию заглушали. Не знаю как. Разве бывает, чтобы чувства побеждали магические правила?
— Бывает, — кивнул Ил. Улыбка сползла с его лица, глаза потускнели, руки дрогнули.
— Я знаю, что должна его ненавидеть. Ведь он инсив, да и врал мне все время нашего знакомства. Но не могу, хоть убей. Когда его нет рядом, я убеждаю себя, что он обманщик, лгун, враг, но стоит Оли появиться, вся злость улетучивается. Ты меня понимаешь?
Каннор промолчал. Поднялся и отошел к окну. Ногу ему, кстати, перебинтовали, плечо, наверное, тоже. А может, залечили, как раны Дейра пару дней назад. Ил оперся о подоконник и гулко выдохнул.
— Ты меня осуждаешь? — испугалась девушка.
— Нет, Эри, нет, — мотнул головой подселенец. — Не осуждаю. Сердцу ведь не прикажешь…
Сказал он так, что в груди невольно защемило. Будто что-то недоговаривал, а во время ответа думал о чем-то ином, отстраненном. Смотрел отрешенно в окно, горбился и закусывал губу, сдерживаясь не то от ругани, не то от слез.
Эрика села и спустила ноги с кровати. Дом молчал. Неужели они во всем особняке одни? Похоже на то. Лучший момент для откровений.
— Ил, — тихонько позвала она друга. Тот не поворачивался. — Ты ведь тоже кого-то любишь? Кого-то, кого нельзя любить.
Подселенец молчал еще около минуты. А затем повернулся и натянуто, горько улыбнулся.
— На войне любая любовь запретная, — хмыкнул он. — Если хочешь выжить и победить, надо думать о цели, а не о другом человеке. Раз уж ты хочешь знать — да. Я люблю. Но не волнуйся, я как-нибудь переборю это чувство.
Эрика хотела ответить еще что-то, но раздался тихонький осторожный стук. Ил встрепенулся, снова глянул на окно и рукой легко распахнул створки. В комнату ворвался свежий ветерок, звуки стали куда ярче.
— Привет! — пискнул детский голосок снаружи. — А опенул дома?
— Ну, привет-привет, крошка. Эри, тут тебя. Девочка с волшебной палочкой. Не иначе, волшебница.
Белуха мигом соскочила с кровати — спала она прямо в одежде, ребята ее раздевать не стали, только обувь сняли — и босиком добежала до окошка. На улице, во дворике, помахивая игрушечной палочкой, стояла маленькая София и довольно улыбалась. В ручке она сжимала крахмально-белый конверт.
— Здравствуй, Софи, — махнула рукой соседке Эрика. — Ты что-то хотела?
Девочка серьезно кивнула и протянула письмо.
— Вот. Тебе. Почтальон вчера утром принес, а никто не открыл. И он Мэгги передал. Сказал, что оно очень-очень важное, ты должна его поскорее прочитать.
— Мэгги? Магдалена, то есть? — уточнила Белуха, принимая послание.
— Ага. Она очень хорошая и о тебе заботится. Потому что у тебя мамы нет. И обо мне тоже заботится. Ну, пока моя мама не прилетит обратно.
— Откуда прилетит?
— Оттуда. — София указала пальчиком на небо и замахала палочкой. — Все-все, пока. А то я с вами все на свете пропущу!
Эрика проводила маленькую фигурку взглядом и, когда она скрылась в небольшой прорехе в заборе, опустила глаза. Страшно это, когда ребенок без матери остается. Уж кому, как не Эри, знать.
— Милая девчушка, — подметил Ил, выглядывая в окно. — Вот странно, я-то думал, на Недивинах детям лучше, чем у нас. А тут ты, она… Все без семьи. И ничем от земли Лайтов не отличается.
— Отличается. У нас нет таких замечательных лагерей, заменяющих и маму, и папу, и братьев с сестрами, — невесело улыбнулась девушка и нетерпеливо вскрыла конверт.
Письмо оказалось весьма содержательным, хоть и коротким, неумелым, неказистым — в общем, таким, какие пишут обычные подростки. Характер автора Эри поняла сразу: личность экспрессивная, нездорово оптимистичная, возможно, даже неадекватная. Мысль скакала с одной на другую, но общую суть Эрика уловила. Хоть суть эта ее порядком напугала.
— Ну, что пишут? — через пару минут не выдержал подселенец.
Белуха сложила письмо вчетверо и нервно его смяла. К таким новостям ее жизнь не готовила.
— Что могу больше не беспокоиться насчет денег, нашу семью обеспечат средствами до закрытия дела, — ответила она.
Если честно, Эри и думать забыла о деньгах. А ведь именно нужда в них заставила ее пойти в антикварную лавку и запустить необратимый процесс вливания в сумасшедший мир волшебства. Но счастья не было — лишь скупая боязнь неизвестного. Как при виде кота с разноцветными глазами или зависшего в воздухе незнакомца.
— Ого, поздравляю! — Парень даже просиял. — И кто же сей щедрый богач?
— Бывший муж тети Сондры. Отец той девчонки, что написала мне письмо. — Эрика повертела листок в руках и, решившись, подняла на Ила глаза. — Моей двоюродной сестры.
Повисло тугое, как струна молчание. Губы подселенца медленно растягивались в улыбку, а Эри, напротив, лишь мрачнела.
— Обалдеть, — протянул каннор. — Это же круто! Почему ты не сказала, что у тебя есть сестра?
— Да я сама только сейчас узнала… Вот черт, у Сондры, оказывается, дочь есть, причем, вроде бы, моя ровесница. Или чуть помладше. Отлично, блин! Тетя умудряется подбрасывать тайны даже спустя четыре месяца после смерти! Что за ерунда, а?!
— Ты расстроена?
— Я? О, нет! Я просто зла! Ну, что еще на меня свалится? Давайте, больше тайн, больше нераскрытых замков! Мои соседи могущественные маги? Злосчастная карта проминатов спрятана у меня в доме? Или, может быть, эта девчонка, — Белуха помахала в воздухе письмом, — Окажется опенулом? Ах, ну да, она же дочка великой и могучей Сондры Керш! Она просто не может не быть опенулом!
Ил на последних ее словах вздрогнул и побледнел. Эрика даже истерику прекратила. Что так напугало друга? Новость о новом наследнике древнего рода?
— Может, — неловко рассмеялся он. — Она может не быть опенулом.
— В смысле? А как же правило: от отца к сыну, от матери к дочери?!
— Тут такое дело… Дейру твоя бабушка рассказала. Мы сначала не верили, а потом решили, что ведь, и правда, логично. Ну, а с другой стороны, исключения имеют место быть, не так ли?
— Ил, — отчеканила Эри. — Что случилось?
— Ничего! Просто, ха-ха, — Парень взъерошил волосы на затылке, — Твои родители никогда не были опенулами и от способностей не отрекалась. И мать в том числе. У вас вообще по женской линии дар ни у кого не проявлялся. Так что — вот смех-то! — ты генетически не можешь быть опенулом…