Номера квартир проплывали мимо: 298... 299... 300... 301...
И вот она — квартира 302. Мимолетное чувство облегчения посетило Бэтмена: хотя бы не 1408. Он знал об этом номере достаточно, чтобы испытывать иррациональное беспокойство при одной мысли о нем.
Дверь квартиры 302 ничем не отличалась от других, кроме странного ощущения, которое она вызывала. Казалось, она существует в нескольких измерениях одновременно — обычная деревянная дверь с глазком, которая при определенном угле зрения выглядела как гниющая масса плоти с воспаленным глазом в центре.
Брюс положил руку на дверную ручку и почувствовал вибрацию — слабую, но настойчивую, словно что-то за дверью *пульсировало* в ритме больного сердца. Ручка была теплой, почти горячей, как будто кто-то держал ее секунду назад.
Дверь открылась без сопротивления, что уже было плохим знаком. Она не скрипнула, не издала ни звука, словно существовала вне физических законов.
Внутри... обычная квартира. *Слишком* обычная. Идеально расставленная мебель, безупречно чистые поверхности, отсутствие каких-либо личных вещей. Квартира-декорация, квартира-ловушка. На журнальном столике лежал журнал, датированный 1974 годом, страницы которого были девственно чисты, кроме одной фразы, написанной красными чернилами: "Ты опоздал".
И в центре гостиной — шкатулка.
Восьмиугольная, из темного дерева, с инкрустациями из металла неопределенного оттенка — то ли серебро, то ли платина, но с оттенком, которого не должно существовать в природе. На крышке — сложный узор, одновременно привлекающий и вызывающий тошноту при долгом разглядывании. Узор напоминал лабиринт, но центр его постоянно ускользал от восприятия, словно часть изображения находилась в слепой зоне сетчатки.
— Мэтт? — позвал Бэтмен, его голос прозвучал приглушенно, словно поглощенный самим воздухом комнаты, который казался густым, как сироп.
Тишина. Только едва уловимый звук — как будто где-то вдалеке кто-то скребет ногтями по стеклу или по внутренней стороне черепа. Звук, который мог существовать только в воображении, но от этого не становился менее реальным.
Бэтмен активировал сканеры в маске — инфракрасное зрение, ультразвук. Ничего. Квартира казалась пустой. Но ощущение присутствия не покидало его — будто кто-то наблюдал сквозь поры в стенах, дыша ему в затылок, находясь одновременно везде и нигде.
Медленно приближаясь к шкатулке, он заметил, что узор на крышке *двигается* — едва заметно, как рябь на поверхности воды. Это не была оптическая иллюзия — линии действительно перемещались, складываясь в новые конфигурации, на мгновение образуя узнаваемые формы — лица, искаженные криком, прежде чем снова раствориться в хаосе. Когда он оказался в метре от нее, шкатулка *дернулась*, словно живое существо, почуявшее приближение хищника — или добычи.
Инстинкт кричал об опасности, каждая клетка тела сопротивлялась, но Бэтмен протянул руку, чувствуя, как его воля подавляется чем-то более древним и могущественным. Едва его пальцы коснулись шкатулки, механизм внутри активировался — послышался щелчок, затем еще один, напоминающий звук ломающихся шейных позвонков. Музыкальная шкатулка начала играть мелодию, неестественно искаженную, с нотами, которые не должны существовать в человеческом диапазоне слуха — звуки, способные вызвать кровотечение из ушей и безумие.
Стены квартиры *задрожали*. Обои начали отслаиваться, обнажая не штукатурку — влажную, пульсирующую плоть, покрытую язвами, из которых сочилась прозрачная жидкость. По углам комнаты поползли тени, сгущаясь в силуэты людей — искривленные, изломанные фигуры, которые, казалось, застряли между измерениями, их конечности изгибались под невозможными углами.
Первый призрак вышел из стены — не просто вышел, а *вылился*, как будто сама реальность расплавилась и породила это существо. Оно выглядело как Сорвиголова, но искаженный, демонический — с рогами, вырастающими прямо из черепа, с кожей, покрытой язвами, сочащимися черной жидкостью. Но самым ужасающим было то, что этот демон держал в своих когтистых руках марионетку — существо, представляющее собой гротескное соединение человека и мыши, с лицом, отдаленно напоминающим черты самого Брюса. Марионетка дергалась в руках демона, ее рот открывался и закрывался, но вместо слов из него вытекала струйка крови.
За первым призраком последовали другие — существа, которые никогда не должны были существовать в физическом мире. Их движения были дергаными, неестественными, словно они были записаны на пленку, которую прокручивали с неправильной скоростью, пропуская кадры.