Когда он полез за свежей сорочкой, дверца шифоньера тихонько скрипнула, исполняя первую ноту будущей мелодии. Все жилище было на редкость музыкальным. Общий тон задавали напольные часы работы Хассена, тоже из наследства, и тикали они так, словно внутри этого шкафчика вместо механизма сидел гномик и грыз орехи. Кроме дверцы еще скрипели кровать и три половицы. По ночам стрекотал сверчок. В дождь протекал потолок и капли глухо падали в таз, который хозяин забирал из-под умывальника в крошечной уборной. Звуковой ряд хорошо бы дополнило дребезжание старенького пианино, но его тетушка, к сожалению, завещала Институту благородных девиц. Впрочем, за это племянник был ей скорее благодарен — в этой квартире, да и во всех предыдущих, поставить инструмент было решительно негде.
Пожалуй, только столкновение с домовладельцем Гансом могло навести на мысль, что день предстоит не из приятных.
— Господин Бенар! — тонким неприятным голосом окликнул его Ганс, появляясь в дверях своей квартиры в домашних туфлях и ночном колпаке. — Господин Бена-ар, вы должны денег, господин Бенар.
— Да-да, — отозвался тот, поспешно перепрыгивая через ступеньки, чтобы поскорее добраться до входной двери, пока домовладелец не сделает обходной маневр.
— Господин Бена-а-а-ар, вы должны денег за четыре месяца!
Последний пролет молодой человек преодолел, съехав по перилам, и Гансу осталось только погрозить ему вслед кулаком да от души хлопнуть дверью.
До редакции удалось подъехать на омнибусе, потеснив на подножке мальчишек и соскочив на ходу как раз в тот момент, когда до него уже почти добрался кондуктор. Весело помахав на прощание удаляющемуся фургону, Андрэ повернулся к высокому старому зданию и, прежде чем войти, щелкнул по металлической табличке «Газета “День”», украшавшей парадный вход.
В редакции было душно и, несмотря на ранний час, собралось уже немало посетителей, занявших почти все стулья в коридоре.
— Доброе утро, Ленц, — приветствовал Андрэ приятеля, с которым едва не столкнулся в дверях.
— И тебе доброе утро, возмутитель спокойствия, — отозвался Ленц. — Большой Бен уже спрашивал о тебе. Дважды.
— Подождет. Спешишь куда-то?
— В типографию, — коллега хлопнул его по плечу и умчался прочь.
Сначала Андрэ решил заглянуть к машинисткам и разжиться свежими сплетнями, но возле лестницы его перехватил зам главного редактора Морис, собственной внушительной персоной, и вцепился в рукав так, что не пошевелиться. Вся редакция за глаза называла его Морисом Сивым, в честь легендарного предводителя разбойников, с которым важную персону в газете «День» роднили суровость и преданность делу, а также тяга к женщинам и разной крепости напиткам.
— Вас ждут, господин Бенар, — с явным намеком на неприятности сказал Морис, и, не успев даже обдумать стратегию поведения, Андрэ оказался пред очами Большого Бена.
Был еще и Маленький Бен, сын главного, существо абсолютно непригодное к тяжкому репортерскому труду и определенное отцом в отдел светской хроники. В обязанности наследника вменялось раза два в неделю появляться в редакции, просматривать готовый материал и высказывать свое мнение. Визиты были кратковременны, мнения — крайне неопределенные, в общем, вреда он не приносил.
— Ну-ка, ну-ка, — сказал Большой Бен, поудобнее устраиваясь в своем большом кресле. Затем он поставил локти на стол и сплел пальцы в замок. — Садитесь, юноша, и можете пока прекратить дрожать, я еще не собираюсь гнать вас вон из газеты.
Начало было многообещающее. Точно понять, что именно оно обещает, было сложно, зато головомойки тоже пока не предвиделось: Большой Бен обычно гневался громогласно, в выражениях не стеснялся, и если сразу не обрушил громы и молнии на сотрудника — стало быть, не сильно зол на него.
— Итак, извольте поведать мне историю этого вашего интервью с террористом Долини. — Большой Бен расцепил пальцы, пихнул в сторону подчиненного несколько машинописных страниц и подался вперед, щуря правый глаз. Андрэ отчаянно захотелось закурить. Курил он редко, в основном ради законной возможности сделать в разговоре паузу. И дамам всегда нравились его красивые пальцы, небрежно держащие сигарету…
— Да рассказывать пока особо и нечего, — осторожно начал он. — В Аркадии о Долини практически ничего не знают, на запрос в Эрдвац нет времени. Так что интервью с террористом — эксклюзивный материал, и только в «Дне».