С высокого потолка, отделанного черным базальтом, свешивается огромная люстра, полностью из чистейшего хрусталя, похожая на громоздкую корону, настолько безвкусную, что вызывает приступ смеха. По залу разбросаны мебель и предметы, так необходимые для замысла Архитектора Кошмара.
Здесь золотые и медные столбы, к которым прикованы обнаженные девушки вампиры. Все молодые, бледные, и замученные голодом. Их руки сковывают золотые цепи, держа их высоко над головами. Подобных мучениц братья насчитали десять.
Следующим экспонатом оказались два стальных колеса, больше человеческого роста. К каждому из них привязаны цепями по одному молодому вампиру. Они развернуты спинами к зрителям. С них отчасти сняли кожу, начиная с затылка, и заканчивая копчиком. Периодически, по одной женской особи Безликих, приставленных к ним, срезают по сантиметру плоть серебряными серпами, заставля мучеников кричать от боли.
Минуя их, парни доходят до пар парней и девушек. Скорее всего они сангвинары. Их оставили без одежд. Они совокупляются на полу, расположившись в разных позах. Всего таких пар пятнадцать. На шее каждого из этих пленников сексуального удовлетворения, надет стальной обруч с шипами, обращенными внутрь. Эти иглы вонзились в их вены, заставляя терять драгоценную кровь. К каждому ошейнику прикреплена прозрачная трубка, по которой закачивается в тело наркотик «Ночь Нюкты». Белое вещество лениво ползет, затуманивая разум, оплетая дивными иллюзиями.
Но вот они проходят мимо, и наконец, встают перед главной сценой. Пол этой части зала отделан нефритовой мозаикой. Она завершается зеркальной стеной, чья наичистейшая поверхность создает иллюзию продолжения с повторением. Словно там, за стеной, происходит то же самое, за исключением одного момента: лица всех присутствующих смазаны, словно художнику не понравилось и он убрал лишнюю краску кистью.
Если бы плененные видением братья могли, они убрали здесь все как этот неизвестный художник, не дав происходящему развернуться дальше. Но они лишь зрители. Они видят близнецов Кадмон — Иммануила и Михаэля. И каждый из них удовлетворяет свой бесконечный голод. Блондин, брат Архитектора Кошмара, почти обнажен. На его бедрах нечто, похожее на пояс с двумя длинными широкими лентами из черной кожи, связанными по бокам тонкими шнурками. Он сидит на сцене, свесив правую ногу вниз. Левой он подпирает свою жертву, выпивая ее жизнь вместе со всеми соками. Его белые руки с длинными тонкими пальцами, впиваются в белую хлопковую ткань длинной, ночной сорочки. Длинные золотистые кудри жертвы, поблекли, и выпачканные красным, свисают жалкими локонами.
И братья знают — Михаэль уже убил ее. Девушке не больше девятнадцати лет. Она почти не дышит. И все что она может слышать в предсмертной агонии — песня Марии.
Ее безутешные родители сангвинары лежат на полу со связанными руками. Они смотрят как брат близнец Иммануила губит их единственную дочь, роняя кровавые слезы. Они жаждут подняться. Вызволить дитя, а с монстром разделаться. Но у горла каждого из них прижат кончик острого серебристого серпа. Это оружие держат две мужских особи Безликих. Одетые только в мясницкие желтые фартуки, они неотрывно следят за пленными страдальцами, пресекая малейшие помыслы пойти против.
Братья обращают свое внимание на главу семьи Кадмон. Он не один. Пол вокруг него устлан мертвыми вампирессами. Десять красивых девушек лежат как куклы, без жизни, без души, без сознания. Он выкачал из них все, не оставил ни капли. Их внутренности высохли, их соки выкачаны. Их души выпиты до капли. Только пустые, обнаженные оболочки, сохранены для услаждения его взора. Их лица обращены к зеркальному потолку, а стеклянные глаза подернулись белой пленкой. Убивая каждую по очереди, он придал им позы, которые на его взгляд, им больше всего подходят.
Последняя одиннадцатая девушка, самая юная и красивая, обладательница рыже-золотых волос, сейчас в его плену. Он прижимает ее оголенное тело к зеркальной стене. Он только что кончил в нее пятнадцатый раз подряд, и его семя течет по ее дрожащим ногам. Его обнаженное огромное тело замерло. Его губы прижаты к нежной шеи, впиваясь длинными клыками в кожу, пронзая насквозь вены. Он высасывает из нее все, начиная от крови, и заканчивая душой.