- Ленин, - тихо произносит Соня, закрывая глаза. - Он здесь, рядом.
- Ленин спит, - шепчет комсомолка с каштановыми волосами, которую зовут Вера. - В сво?м Ч?рном Мавзолее, на Ч?рной Площади Ч?рного Кремля.
- Спит? - переспрашивает Соня.
- Вечный холод сковывает вождя, сила ужасного проклятия охраняет его смертный сон, - шепчет вторая девушка, у которой русые волосы и имя Женя. Никто, никто не может проникнуть в Ч?рный Мавзолей, потому что нет туда входа. Только ты можешь сделать это, ты, смелая девочка со страшным талисманом в груди. Но для этого тебе нужно войти в Ч?рный Кремль, который охраняют м?ртвые коммунисты. Они могут убить тебя вечной смертью. Они могут сделать так, что ты исчезнешь навсегда. Они погрузили вс? в вечный мороз. Скоро они проникнут и сюда, потому что огонь коммунизма слабеет. Ему не хватает чистой человеческой крови.
- Да, человеческая кровь стала грязна, - вздыхает черноволосая худая комсомолка со знакомыми Соне чертами лица. - Она вс? более походит на кровь свиней.
- Я где-то видела тебя? - спрашивает Соня. - Мне кажется знакомым тво? лицо.
- Конечно ты видела меня, - с нежной грустью улыбается девушка. - Смотри, она оттягивает рукой воротник платья, показывая лиловый рубец на тонкой шее.
- Зоя, - узна?т Соня. - Значит ты жив?шь здесь. Значит они не смогли повесить тебя.
- Я была жива ещ? прежде революции, и человеческая смерть не властна надо мной. Но скоро мы все умр?м. Скоро вечный холод времени окутает нас.
- Нет, - говорит Соня. - Я пойду и разбужу Ленина.
- Мне очень жаль тебя, смелая девочка, - говорит Зоя. - Но у тебя слишком мало силы, чтобы победить м?ртвых коммунистов. Ты погибнешь, как погибли многие, приходившие к Ленину прежде.
- У не? есть страшный талисман в груди, - перебивает е? Вера. - Может быть, он поможет ей.
- А вы? - спаршивает Соня. - Вы не поможете мне?
- Мы не можем оставить Ч?рную Пирамиду, - отвечает комсомолка с разбитой губой, по имени Аня. - Это завет вождя, и мы не в силах его нарушить. Мы должны до последнего защищать огонь коммунизма. Наверное, наша вера была недостаточно сильна. Мы не можем жить далеко от священного пламени.
- Но мы можем сделать кое-что для тебя, - тихо добавляет Зоя. - Мы дадим тебе немного священного огня. Самую малость, потому что он уже слаб.
Зоя поворачивается и подходит к стене Ч?рной Пирамиды, сливается со своим отражением и исчезает. Скоро она возвращается, держа в руке искру слепящего света.
- Этого достаточно, чтобы разрушить мороз смерти для одного человека снаружи, - шепчет она, перемещая огонь в протянутую руку Сони. - Милая девочка, это вс?, чем мы можем помочь тебе. А теперь прощай, тебе нужно спешить, пока искра в твоей руке не погасла.
Космический мороз вновь заполняет Соню по мере отдаления от Ч?рной Пирамиды, так что ей даже становится тяжело дышать. Сложенными лодочкой руками она нес?т искру священного огня в каменный лес, боясь, что по пути е? может потушить падающий снег. Огонь вс? тише греет ладони, и Соня бежит, прижимая руки к груди и скользя по ледяному ч?рному мрамору. Она подлетает к первому же пионеру, стоящему к ней спиной, споткнувшись и чуть не упав в сугроб, и прижимает ладонями искру подаренного ей пламени к его спине.
Некоторое время пионер оста?тся неподвижным, и Соня, затаив дыхание, смотрит на его поднятую в салюте тонкую руку. Наконец рука медленно опускается и отирает иней с лица.
- Эй, - говорит Соня. Е? голос как-то странно звучит в давящей снежной тишине каменного леса.
Мальчик поворачивается к Соне. У него худое лицо и т?мные курчавые волосы. На груди его висит пионерский барабан.
- Это я разбудила тебя, - говорит она. - Дело Ленина в опасности. Пока он спит, огонь коммунизма может угаснуть. Его нужно разбудить во что бы то ни стало.
Пионер поднимает глаза к небу, словно что-то вспоминая, и Соня пугается, уж не забыл ли он от морозного сна кто такой Ленин, но руки мальчика вдруг хватают барабанные палочки и сухая дробь пионерской тревоги звучит в каменном лесу. Барабанщик колотит отчаянно, исказив сво? тонкое лицо, и Соня видит, как по всему лесу пробуждаются от сна м?ртвые пионеры, готовые исполнить свой священый долг.
- Попал-таки, - рявкает Упырь, замечая на дороге брошеную Соней куртку.
- Это только куртка, - холодно говорит Леший, глядя в полевой бинокль. - А девчонки в ней нет. Ушла, падло.
Оспа ругается матом и плю?т в лежащий по обочине непривычно чистый снег заброшенной дороги. Леший поворачивает бинокль перпендикулярно дороге и видит в н?м бесконечные ч?рные стены Москвы.
- Москва, - блаженно хрипит он. - Москва, братцы.
Медведь долго смотрит в отобранный у Лешего бинокль и сопя нюхает падающий снег. Повинуясь его немому знаку, партизаны сворачивают с дороги и заснеженным полем идут к Ч?рной Москве. Их обветренные лица морщатся от крепнущего мороза. Еле слышно Крыса начинает петь мрачную партизанскую песню, повествующую о безысходной тоске заброшенных во вражеские тылы живых мертвецов.
Стены Москвы безмолвно выростают из снежной пустыни, словно огромный наползающий на партизан бронированный корабль. Металл автомата до ломоты в костях морозит Наташе руки, ледяные гвозди вс? глубже проникают в глаза, с болью выдавливая сл?зы, капающие с е? белых щ?к, и высыхающие губы стягиваются в неподвижное подобие улыбки. С этой улыбкой куклы Наташа ид?т по бугристому полю, а перед глазами е? лениво набегает на пустынный зимний берег холодное кровавое море.
- Стоять, - тихо командует Медведь. В стороне от трассы отряда посреди поля стоит человек в военной шинели и ушанке с полуст?ршейся алой звездой. Партизаны беззвучно опускаются в снег.
- Эй, парень! - кричит солдату Упырь. - Ты кто будешь?
Солдат поворачивается. Его лицо покрыто нестираемыми морщинами прошедших бо?в. В руках у него винтовка.
- Солдат я, - просто отвечает он. - Даже фамилии у меня нет.
- Бросай винтовку, а то пристрелю, - вопит Крыса, устанавливая перед собой пулем?т.