— Наталия Владимировна, но Вас же не могут уволить? — испугано спросила Мария Васильевна. — Как же мы без Вас тут будем?
— Уволить он, конечно, не может сотрудника со стажем больше тридцати лет отдавшего школе, но осадок-то у меня внутри остался. Учились бы они в школе большинство бы из них хотя бы на тройку, но написали бы, потому что бы на уроке чай с плюшками не пили бы, и работу проверить в интернете вряд бы смогли, я бы заприметила, глаз-то намётан. А тут я ничего и сделать не могу их же не видно, моську свою никто не показывает. Портит эта система подрастающее поколение, портит. А ведь за этими олухами будущее будет.
И все знали, что Наталия Владимировна была права, говоря, что дистант убивает и культуру и образование, ведь дети не способны уважать человека, которого в глаза не видели. Для них этот человек приравнивался к роботу или того хуже к записи, под которую можно сухарями похрустеть. Человек уважает лишь того, кого видит перед собой, такова его природа, которую так защищает Эльвира и которую ненавидит Родион.
Праздники как и всегда пролетели незаметно, даже отдохнуть толком никто не смог, так как сама подготовка к ним отнимала очень много сил. Приготовление салатов, украшение дома, и постоянные переписки да звонки знакомым, длившиеся по двадцать минут, заполнили время так, что в школу вернулась София Всеволодовна такой будто не уходила. По крайней мере, так говорила она, но это была неправда, поскольку внутри у неё снова горел ярко прежний огонёк, растапливающий весь снег, что намёл вокруг неё декабрь.
Правда у Софии Всеволодовны к середине января чётко сложилось мнение, что в министерстве не хотят, чтобы по школе летал этот дух надежды на что-то лучшее, потому что Занозов всю первую неделю ходил злой, твердя учителям, что они должны пройти эту олимпиаду и ни как в прошлый раз, который он даже не видел, а так, чтобы детям было на кого ровняться.
Проходила олимпиада в субботу, 16 января, почти ровно через неделю после завершения праздников. Муж предлагал Софии Всеволодовне отказаться от этой затее, ведь если записаться и заставили, никто не будет против, если она отнесётся к ней несерьёзно. Однако она всё же решила поучаствовать, посмотреть, что там будет. Она на самом деле, как и было обещано, включала в себя все предметы, которые только возможно было включить. Даже китайский с ИЗО составители смогли туда впихнуть. И чтобы точно к ней потом не прицепился Занозов из-за плохого результата, она попросила старшего сына помочь ей.
Результаты пришли в начале февраля, когда мороз достиг своего пика и жизнь окончательно остановилась. У Софии Всеволодовны оказались одни из самых высоких балов в школе, хоть относительно максимального балла, он был и не велик. Выше балл был лишь у Александра Исаевича, который светился от счастья также, как в те моменты, когда на региональный этап проходили его ученики. За такой результат Занозов удостоил Софию Всеволодовну лёгкой улыбки, и поставил её в пример другим, и даже сказал, что в ближайшее время займётся проблемой досок в её кабинете.
Однако после этого в течение всего февраля ничего в школе не происходило, выпускники стали ещё сильнее готовиться к экзаменам, а доски как весели сломанные, так и продолжали. Школа покрылась ледяной коркой.
В самый тёплый день месяца успело пройти ещё одно родительское собрание ничем не отличавшиеся от предыдущего, даже просьбы Кураговой, оказались теми же, что были вначале года. Она теперь просила пересадить её дочку обратно к Рябиновой и разобраться с физичкой из-за второй триместровой тройки, считая безобразием такое отношение к её дочери со стороны учителя. Только в этот раз охладевшая ко всему София Всеволодовна даже не стала её слушать, а на следующий день пересадила всех в классе по своему усмотрению.
Настроение у Софии Всеволодовны к концу февраля не было никакого, она просто устала от вечного царство льда и снега, и с ужасом понимала, что так жить ещё полтора месяца. Эта холодная обстановка не погасила в ней огонёк, как это сделала слякоть, но заморозило его, вместе со всей радостью к жизни.
Дни были похожи друг на друга, и потому пролетали быстро и незаметно. София Всеволодовна даже не могла описать ни один из прошедших дней на следующее утро.