— Также хочу отметить, что «Гидра», новая программа для школ, уже распределила нагрузку для вас, так что вы можете уже приниматься за работу. Вся информация придёт к вам на почту, так что удачной рабочей деятельности, коллеги.
Пока Занозов всё это говорил стрелки на часах, что не менялись в школе последниетри десятка лет, дошли до четырёх, и хоть во всех слушающих речь Олега Николаевича проснулось тут же давно забытое желание школьных времён встать и смыться поскорее из школы, никто даже не поднялся с кресла. Все продолжали слушать Занозова, хотя мрачность на учительских лицах достигла своего предела. Лишь представленный всем сегодня Александр Исаевич сохранял прежнюю концентрацию и много черкал что-то в своём блокноте.
— Что ж, думаю педсовет можно считать закрытым, — через пятнадцать минут произнёс Олег Николаевич. — Уверен, вы будете соблюдать все нормы, хоть наша уважаемая Шурочкина Аксинья Фёдоровна и не может присутствовать в школе каждый день. Депутатские дела и необходимость следить за семью школами в нашем районе не дают никак ей покоя. Поэтому, чтобы не доставлять ей лишних забот я надеюсь, мы с вами сможем найти общий язык, и нарушения прекратятся.
С этими словами Занозов поднялся со своего места и не попрощавшись ни с кем вышел из кабинета, предварительно удержав взгляд на портретах президента и директрисы, висящих слева от входа. Вслед за ним словно тень скользнул и Акулин, поправив пальцем сползшие очки.
Приехав, через полтора часа домой София Всеволодовна, приготовив ужин на всю семью села за домашний компьютер и проверила электронную почту. Туда действительно пришло обещанное Занозовым письмо с распределением нагрузки. Правда, была в этом одна неприятная оплошность, которую не могли исправить уже много лет, даже при смене программ, как, например, в этот раз с «Гидрой», её никак не удавалось исправить. Всё в присланном документе было расставлено в разнобой. Классы, количество часов, учителя – всё было перемешано в какую-то непонятную кашу, за которую непонятно с какой стороны лучше взяться. Нет, чтобы выслать учителю информацию лишь о его работе, чтобы как-то ускорить процесс получения информации. Видимо новейшая программа, разработанная министерством, была на это неспособна, поэтому запихнула свой план в один цельный файл со списками всех классов и учеников семи объединённых школ. «Спасибо, что хотя бы на школы разбиваешь, а не оставляешь единую систему на всю страну», - мелькнуло в мыслях Софии Всеволодовны, пока она изучала документ.
К девяти часам вечера Софии Всеволодовне удалось выписать себе на бумажку номера и буквы всех классов, что были поручены ей на год, а также нашла класс, руководителем, которого она была назначена. Ей опять выдали три пятых класса, два седьмых и один итоговый, как повторялось почти каждые два-три года. И если бы она вела их от момента получения до самого окончания школы, её бы ничто не расстраивало, но ведь система школы устроена иначе. Каждый год повторялось одно и то же: ей выдают класс, необязательно умных детей, она привыкает к нему, находит ключ к каждому ученику, к концу года дети начинают выходить на четвёрки-пятёрки, а потом у неё забирают класс и выдают новый. Лишь раз ей удалось удержать у себя класс больше двух лет, и то его потом передали за хорошую успеваемость «более компетентному» учителю, хотя и дети, и родители были против. То же происходило и с руководствуемым классом, что заменяли ей так часто, что она уже сбилась со счёта, сколько у неё их было. И хорошо если она у них при этом ведёт уроки, так она их хотя бы видит почти каждый день и может контролировать их поведение и успеваемость, но если её уроки у её детей по указу какой-то программы достаются другому учителю, то вся ситуация пускалась чуть ли не на самотёк, потому что дети не могут уважать человека, которого видят пять минут в неделю.
В этот раз её классом оказался 7Б, от которого выла в прошлом году Антония Марковна учительница математики. Вернее она мучилась не с самим классом, а с отдельной девочкой и её мамой, которая нередко приходила разбираться в школу, кто обидел её дочурку. Под конец года чуть вспыльчивая Антония Марковна накричала на мать и написала сразу же заявление на увольнение, после чего её никто не видел.
Новость о новом классе не очень обрадовала Софию Всеволодовну. После её спокойного одиннадцатого класса, получить буйный седьмой, в котором дети сами не знают, чего хотят от жизни, но некоторым уже бьют гормоны в мозг, было для неё ужасной трагедией. Однако это беспокоило её не так сильно, как та девочка с мамой, что выгнали Антонию Марковну своим поведением из школы. С такими родителями надо уметь правильно разговаривать, всегда необходимо просчитывать самые нелепые последствия твоих слов и следить, чтобы никто не перешёл черту, иначе неизвестно кто кого съест. Однажды ей уже доставалась вечно недовольная мать-одиночка, что всегда пыталась выбить для дочки лучшие условия. Та тогда даже затеяла ремонт в классе устроить за деньги, собранные с родителей, но ей вместе с директрисой Шурочкиной удалось решить данное недоразумение. После того раза сталкиваться с такими родителями у Софии Всеволодовны не было никакого желания.