За чашкой чая Григорий Евгеньевич в полной мере смог выслушать рассказ о переживаниях Софии Всеволодовны из-за злополучного сообщения Занозова.
— Не переживайте Вы так из-за этого сообщения. В прошлом году будто иначе было? Я только пришёл к вам работать, а тут начали кричать и ругаться, из-за не проведённой работы с детьми летом и отправки приказов в группы родителей, — успокаивал коллегу Григорий Евгеньевич. — Они всегда кричат, но это только крик. Я же не буду обижаться на мартышку за её звериные возгласы, она ведь и сама не виновата в том, не способна прожить и дня без них.
— Легко Вам говорить... Вы молоды, у Вас ещё и сил на борьбу со всем миром должно хватать, а я то уже...
— Что Вы уже? София Всеволодовна, Вам ещё рано себя в старушки записывать, мы же с Вами не в девятнадцатом веке. Вы ещё молоды, это я Вам точно говорю. Просто постарайтесь не принимать чужие слова настолько близко. Вы ведь в прошлом году со своим классом и отстаивали возможность путешествовать на выходных и каникулах перед директором, а до этого по рассказам Натальи Владимировны ещё и в каждой навязанной школой самодеятельности принимали участие. В Вас ещё много сил, рано себя в старики записывать. Просто постарайтесь легче воспринимать все слова руководства. Вы же знаете, что ничего противозаконного не совершали: учеников не спаивали, курить не призывали. Так что ничего серьёзного Вам сделать не смогут, так побранят слегка и перестанут.
— Наверное, Вы правы...
София Всеволодовна выпила последний большой глоток чая и глубоко вздохнуло. Её лицо стало принимать привычные бледные тона, и она уже почти не дрожащим голосом обратилась к Григорию Евгеньевичу:
— Ладно уж, говорите, зачем пришли...
И Наследин стал объяснять, что ему необходимы номера всех родителей её класса, чтобы потом в течение года, когда у каких-то ребят появились задолжности, не было проблем связаться с ними для обсуждения как исправить получившуюся ситуацию.
— Интересная идея, если, конечно, для вас не утомительно будет общаться с таким большим количеством родителей, — произнесла София Всеволодовна и огляделась по сторонам, словно что-то искала. — Правда, у меня сейчас у самой нет никаких телефонов родителей, надо будет в администрацию зайти, попросить дела на всех учащихся...
София Всеволодовна даже встала со стула и уже хотела направиться к выходу из класса.
— Не спешите, София Всеволодовна, — всё тем же успокаивающим тоном обратился к ней Григорий Евгеньевич, — это не к спеху. Лучше посидите, успокойтесь и составьте этот план, чтобы никто потом не докопался, а то придётся Вам тренировать свою стрессоустойчивость сегодня же.
С этими словами Григорий Евгеньевич покинул кабинет Софии Всеволодовны, забрав принесённую с собой кружку.
Речь Наследина действительно помогла Софии Всеволодовне прийти в себя и включить ту разумно-рациональную часть мозга, что выключилась, погребённая под толщей переживаний. Теперь она могла вновь сесть составлять план, исправляя ошибки, допущенные в несознательном состоянии.
К двум часам дня София Всеволодовна закончила последний план и даже успела несколько раз попытаться загрузить его с остальными в «Гидру», но та опять отказывалась работать. Это напоминало ей моменты из детства, когда она оставалась одна дома, а кто-то незнакомый старательно названивал в дверь. Она делала вид, что дома никого нет, и дожидалась, когда незнакомец уйдёт. Вот и сейчас ей казалось, что «Гидра» поступает точно также.
Решив отложить загрузку планов на менее популярное для работы время, София Всеволодовна подумала, что надо бы поработать с делами новых учеников, проверить контактные данные, связаться в неторопливом темпе с родителями. Однако не успела она сделать и шаг из кабинета, как на её телефон пришло новое уведомление. В его голове за несколько секунд промелькнуло полсотни самых разнообразных мыслей от радостных до пугающих, кто и что мог написать. Ей чудилось, будто бы это сообщение пришло от мужа, попавшего в аварию, от сестры, что была на последнем сроке беременности и которую вскоре должны были забрать в роддом. Она даже подумала, что это опять Занозов пишет о том, как плохо всё в школе устроено. Но это оказалось всего лишь приглашение от некой Кураговой в родительскую группу 7Б класса.