Разумеется, работали не в полный контакт. Берегли друг друга. Ведь не на войне же, в самом деле...
Сегодня Василий был несколько рассеян. Вчерашний и начало сегодняшнего дня поставили перед ним множество вопросов, на некоторые он пока еще не знал ответа...
Поэтому журналист быстренько "нахватал плюх" и, подняв руки, вышел из спарринга. Витос только рукой махнул и направился в раздевалку. Для него этот день прошел зря.
Уже в гардеробе, после душа, Витос подошел к тому месту, где переодевался Василий:
– Слушай, да что с тобой происходит?! Ходишь, как вареный!
– Да так... – отмахнулся Скопцов. – Мелочи...
– Проблемы?.. – нахмурился Витос. – Может, тебе помощь нужна?..
– Нет, Витя, не нужна, – усмехнулся Василий. – Хотя, конечно, спасибо за заботу...
– Да не за что...
Спарринг-партнер развернулся, чтобы отойти, но Василий остановил его:
– Подожди, Вить... Помощь мне не нужна... А вот совет...
Витос, вытирая большим банным полотенцем коротко остриженную голову, присел рядом со Скопцовым.
...Так уж получилось, что война резко разделила жизнь Скопцова на две половинки – "до" и "после". И во второй половине старым приятелям и друзьям не нашлось места... Не потому, что они стали хуже относиться к Василию. Они-то как раз остались прежними! Изменился он сам... невозможно пройти через войну и остаться таким, каким был до нее. И теперь между ним и его старыми знакомыми пролегли даже не годы – века...
Тех людей, кого он считал своими, сейчас рядом не было. Штырь – в Германии, Глаз – вообще неизвестно где... Остальные ребята, закончив службу, разъехались по домам. Первое время еще как-то поддерживали связь, перезванивались иногда... А потом, под грузом повседневных забот и проблем, "потерялись"... Да и многим из тех, кто выжил на той бессмысленной войне, не очень хотелось, чтобы кто-то или что-то напоминали о ней...
А в этом молодом, по сравнению с Василием, человеке он инстинктивно чувствовал что-то свое, близкое и понятное... Именно поэтому он и выбрал Витоса как человека, которому собирался если не исповедоваться, то хотя бы просто рассказать о мучивших его сомнениях. Ведь иногда нужен рядом человек, способный разделить тяжесть не только физической ноши...
Тщательно подбирая слова, Василий рассказал спарринг-партнеру историю появления в его жизни некоего господина Бергмана. Витос молча слушал, не позволяя себе каких-либо комментариев по ходу повествования. Дождавшись, пока Скопцов закончит свой рассказ, спросил:
– И я не понял, чего ты тут паришься?..
– Ох, Витя!.. – вздохнул Василий. – Совесть, сука совесть покоя не дает!
– Ерунда! – отмахнулся Витос. Сейчас на его лице было жесткое сосредоточенное выражение. – Здесь нет никакой проблемы. Ты все сделал совершенно верно... Кроме, конечно, одного...
– Это что же я сделал неправильно? – удивился Скопцов.
– То, что поволокся в больницу, потащил соки и прочую дребедень! – Витос стукнул кулаком по колену. – Я бы его покормил, суку! Ты правильно сказал – этот парень предатель! И получил по заслугам! Даже, наверное, мало!
Отодвинувшись немного, Витос посмотрел на Скопцова как-то по-новому, что-то изменилось в его взгляде.
– Слушай, я давно хотел тебя спросить... – он на какое-то мгновение замялся. – Ты в армии служил?..
– Служил... – усмехнулся в ответ Василий.
– Понятно...
Витос больше ни о чем не спрашивал. Встал с места, подошел к своей сумке, порылся в ней... Через минуту он вернулся к Василию.
– Вот, держи... – спарринг-партнер протянул журналисту косо оторванный из блокнота листок бумаги, на котором небрежно был написан какой-то адрес. – Мы там каждый вечер, после восьми... Заезжай... Я думаю, тебе будет интересно...
Василий повертел бумажку в руках, глянул на корявые буквы... Дом находился на одной из окраинных улиц. Ни номера квартиры, ни телефона на листке не было.
– Это в подвале! – поспешил пояснить Витос. – Вход с торца дома, дальнего от дороги! Постучишь, скажешь – ко мне... Приедешь?..
– Заскочу как-нибудь... – неуверенно ответил Скопцов.
– Заскочи! – Витос как-то загадочно усмехнулся. – Я думаю, не пожалеешь!
Крепко и как-то со значением пожав руку Василия, парень встал с лавки и направился к тому месту, где лежала его одежда.
– Слушай, Витя!.. – Скопцов неожиданно вспомнил еще кое-что.
– Да?.. – остановился Витос.
– Помнишь, мы с тобой блатняков шуганули?.. Ну, тех, что на мою знакомую наезжали...
– Помню, конечно! – охотно ответил Витос. – Ты, кстати, там хорошо все сделал. Красиво... Молодчик!
– Дело вот в чем... Ты там у одного черта дубиночку отмел... Маленькую такую... – для большей наглядности Василий показал ладонями размеры дубинки. – Текстолитовую... Помнишь?..
– Ну, помню... – И опять что-то изменилось в Витосе... Появилось какое-то напряжение в голосе, чуть заметно напряглись мышцы... Впрочем, занятый своими мыслями Скопцов на это внимания не обратил.
– Слушай, а куда ты ее дел?.. – спросил он у спарринг-партнера.
– Куда дел?.. – переспросил Витос. – Выбросил... Зачем она мне...
– А куда выбросил? Не помнишь?
– В помойку... Куда же еще... А что?
– Да так... – неопределенно ответил Скопцов. – Ничего особенного... Не забивай себе голову...
Витос молча пожал плечами и пошел одеваться. Василий тоже приступил к облачению, думая о своем...
Мнение, что было высказано Витосом по поводу Бергмана, Скопцов не считал таким уже авторитетным. Да и если честно говорить, он не искал совета. Просто иногда необходимо выговориться, выплеснуть наружу то, что долго копится внутри...
Ну а в поступках Скопцов привык больше полагаться на свой личный, внутренний кодекс, от которого старался не отступать.
Такой свод личных правил есть, наверное, у каждого человека... Только кто-то, подобно английским джентльменам, может несколько изменить правила игры в своих интересах при определенных обстоятельствах... Василий правил не менял. Да, он многим не нравился. Да, он частенько наживал себе врагов там, где мог бы промолчать и отойти в сторону. Да, он не всегда был в ладу с самим собой...
Но в то же время он никогда не пытался обмануть себя, придумывая неубедительные объяснения тем поступкам, что шли вразрез с положениями его кодекса...
2
– ...Саид! – в жарочную заглянула худенькая официантка Лариса.
– Да?.. – Довольно невысокий, но широкоплечий и пропорционально сложенный горбоносый молодой мужчина повернулся на голос.
– Одна курица! Два шашлыка! – Лариса, шагнув внутрь тесного помещения, протянула жарщику три маленьких квитка.
– Харашо! – Саид взял бумажки, небрежно бросил их на небольшой столик, где уже лежало несколько таких же. Один из листиков плавно слетел на пол. Лариса его подобрала, положила к остальным.
– Деньгами разбрасываешься... – упрекнула она жарщика, склонившегося над тандыром. – Наверное, зарабатываешь много?..
Саид ничего не ответил – продолжал работать.
– Слушай, можно я у тебя тут покурю?.. – спросила Лариса обтянутую белоснежной курточкой спину.
– Куры! – не оборачиваясь, бросил Саид, продолжая заниматься своим делом. В его голосе явно слышались неодобрительные нотки.
Вообще-то Лариса вполне могла бы найти другое место для курения. Более удобное и комфортное, чем тесная и насквозь прокаленная жарочная. Практически весь женский персонал кафе курил, начальство на эту слабость сотрудников смотрело сквозь пальцы – лишь бы СЭС не приставала... Но в выборе места для курения Лариса руководствовалась не удобством и не личным комфортом. Молодая женщина в настоящий момент находилась в поиске... В том самом, извечном женском поиске поддержки и опоры в жизни. А тихий и вежливый молодой таджик, от которого пока никто не слышал ни одного плохого слова, по ее мнению, неплохо подходил на эту роль... И что с того, что он плохо говорит по-русски?! В конце концов, для мужчины это не самое главное. А в определенных обстоятельствах можно и вообще без слов обойтись...