До Рыжего наконец дошло, что Шпалу ему не догнать, и он переменил тактику: резко развернулся и помчался в противоположном направлении. Бегуны встретились на той стороне здания, где расположен дымоход. Шпалу, который едва не врезался в Рыжего, спасло только то, что он сбросил куртку, будто змея – кожу, и заехал противнику прямо в налитые кровью глаза. Ярость и без того клокотала в груди Рыжего, точно лава, однако ободряющие крики, свист, ехидные возгласы и гогот зрителей заставили ее пламенем взметнуться к небесам. Прежде чем ринуться в погоню, Рыжий в клочья изорвал куртку Шпалы, будто бешеный тасманийский дьявол, почуявший человечину.
– Помогите! Спасите! – орал Шпала.
Связываться с Рыжим решился бы только сумасшедший, и беглецу ждать помощи было неоткуда. Даже Неандерталец, такой же здоровенный и мощный (к тому же приятель Шпалы), не сдвинулся с места – хотя, возможно, только по причине заключенного пари: он поспорил с Котлетой, что Шпала заработает два фингала.
У Неандертальца были все шансы выиграть свои три фунта, поскольку Шпала споткнулся о корень и распластался на пузе, а Рыжий уже нагонял его, сопя, как разъяренный бык перед витриной посудной лавки, где выставлен фарфоровый матадор. К несчастью для Неандертальца (и остальных наблюдателей, которые активно призывали Шпалу укрыться в безопасном месте), откуда ни возьмись появился Фодерингштайн, сгреб Рыжего за шкирку, и все ставки мгновенно рухнули. То есть, конечно, все, кроме тех, что сделали я, Конопля и Биг-Мак.
– Мистер Данлоп, мистер Грегсон ждет вас в своем кабинете, – проинформировал Рыжего Фодерингштайн, стряхивая с него боевой запал, как встряхивал бы спутанную скакалку, а потом развернул беднягу лицом к крыльцу и добавил: – Мистер Уильяме, вас это тоже касается, как и всех старост. Идемте.
Мы с Коноплей и Биг-Маком помогли Шпале встать и под руки повели в школу. Разумеется, Шпала был дико зол на нас, за то что мы не объединили усилий в борьбе против Рыжего, но, скажите на милость, чего он ожидал?
– Это был твой бой, – бросил Биг-Мак.
Шпала придерживался другой точки зрения.
– Не мой, а Грегсона, – поправил он.
Пока мы сидели под дверями грегсоновского кабинета, мисс Говард оказывала мне первую медицинскую помощь: ватным тампоном, смоченным в теплой воде, аккуратно промокала мою разбитую физиономию. Она хотела, чтобы я держал голову запрокинутой назад, но в таком положении мне было не видно ее декольте, поэтому всякий раз, как мисс Говард зачем-нибудь отворачивалась, я тут же бросал быстрый взгляд на ее бюст, капая кровью ей на одежду.
– Ай-яй-яй, ну что за чумазый маленький мальчик, – с досадой проговорила мисс Говард, заметив безнадежно испорченную блузку.
– Не такой уж и маленький,—возразил я, почти физически ощущая, как блеск моих глаз отражается от ее лица.
– Нет, маленький, – не согласилась мисс Говард и с такой силой запрокинула мою голову, что я чуть не вылетел в окошко.
Набив мне нос ватными жгутиками, она отправила меня в компанию к Шпале, Конопле, Биг-Маку, Фодерингштайну и Рыжему, а сама пошла наверх – само собой, чтобы переодеться.
Рыжий сидел с убитым видом, поникший и угрюмый, отчаянно стискивая кулаки. В его голове теснились десятки путаных вопросов. Наконец, после невероятно долгой паузы, он посмотрел на Шпалу и заговорил. У него был голос самого несчастного в мире человека.
– Зачем ты так, Алан? Думаешь, мне нравится, что мой папаша – долбаный коп? Нет, черт побери, меня самого это достало. До смерти достало.
Мы дружно молчали – и я, и Шпала, и Конопля с Биг-Маком. А что тут скажешь?
– Всю жизнь мне приходилось мириться с этим дерьмом.
Ты просто не представляешь, как я устал, – вполголоса жаловался Рыжий, качая головой и наполняя тишину ненужными признаниями. – «Полицейское отродье», «гребаный копов сынок», «грязная свинья» – нахлебался вдоволь. Что бы я ни делал, все сводится к одному и тому же.
– Почем мы знаем, а вдруг ты стучишь своему папаше?
Может, он уже завел на нас целый талмуд! Что, если ты шпион? Я ведь рассказал тебе про… – Шпала понизил голос, – сам знаешь что. – Как мне теперь заниматься этим делом, вдруг ты растрепал обо всем полицейскому управлению?
– Я ничего не трепал! – вскинулся Рыжий, так что Фодерингштайн был вынужден его утихомирить. – На кой черт мне это нужно?
– Не знаю, – пожал плечами Шпала. – Может, тебе платят.
Я понятия не имел, что означало таинственное «сам знаешь что», но и сам был бы не прочь обронить пару слов в управлении полиции, хотя бы для того, чтобы поглядеть, насколько быстро они выложат денежки, если я помогу сорвать преступный план пятнадцатилетнего подростка, которого отправили в спецшколу за телефонное хулиганство.
– Я думал, мы друзья, – пробормотал Рыжий, совершенно раздавленный.
Вскоре Грегсон пригласил нас к себе в кабинет.
– Итак, кто начал драку и по какому поводу? – вопросил он, перебирая на столе какие-то бумаги, чтобы выглядеть поначальственней.
– Он меня ударил, – сказал Рыжий.
– Враки! Это он меня ударил, – сказал Шпала.
– Ну и брехло! Сэр, он ударил меня первым.
– Ах ты, сволочь!
– Ну все, хватит! – вмешался Грегсон. – Мистер Фодерингей, вы можете рассказать, что произошло?
– Я ничего не видел. – На помощь Фодерингштайна рассчитывать не приходилось. – Спросите лучше мальчиков.
– Мистер Кемпторн, вы присутствовали при начале конфликта?
– Гм, да. Наверху.
– И что же случилось?
Все, в том числе Рыжий, устремили взгляды на Коноплю, тот немного помычал, но потом все-таки выдавил:
– Не знаю… Мистер Данлоп ни с того ни с сего набросился на мистер Уильямса и стал гоняться за ним по всей комнате.
– Что?! Ты чего брешешь, мать твою?! – взорвался Рыжий, и Грегсон велел ему не выражаться. Рыжему действительно наступила крышка!
– Он же врет! Я не начинал драку. Он пришел и ударил меня ни за что, ни про что. Я его даже не видел, сидел себе, играл в шашки!
– Что-то не припомню, – нагло сказал Шпала, глазами ища поддержки остальных.
– Достаточно! – рыкнул Грегсон. – Закройте рот, вы оба, и ждите своей очереди, иначе я выставлю вас за дверь.
– Но это же чушь собачья! – возмутился Рыжий.
– В таком случае мистер Маккофи и мистер Банстед непременно подтвердят ваши слова. Мистер Маккофи?
– Что? – заморгал Биг-Мак.
– Мистер Кемпторн говорит правду? Мистер Данлоп и в самом деле напал на мистера Уильямса без какой бы то ни было провокации?
– Без… чего?
– Без провокации, то есть без повода. Или что-то послужило причиной драки?
– А-а, да-да. Знаете, прямо так сразу, оп, и все, – неопределенно проблеял Биг-Мак.
– Мистер Маккофи, пожалуйста, отвечайте на вопрос. Кто кого ударил первым? – Грегсон максимально упростил терминологию.
– Алан. То есть, я хотел сказать Бобби. В смысле, мистер Данлоп, – наконец сказал Биг-Мак, отчего Рыжий опять взвился до потолка.
-Брехня! Я никого не бил! Это подстава, просто подстава!
– Еще раз повторяю, мистер Данлоп, вас пока не спрашивают, – ледяным тоном произнес Грегсон.
Фодерингштайн встряхнул Рыжего за шкирку и погрозил ему толстым, похожим на волосатую сардельку пальцем.
– Мистер Банстед, послушаем вас. Что произошло?
Рыжий поднял на меня глаза, в которых опаска смешалась с надеждой, хотя мне тоже было суждено его разочаровать.
– Ну… э-э… все так, как говорят ребята. Мистер Данлоп налетел на мистера Уильямса без всякого повода. Не знаю, почему он так поступил, – сказал я, избегая смотреть на Рыжего.
– Суки! – выплюнул Рыжий в бессильной злости. – Мы еще поквитаемся, гады, вот увидите!
– Боюсь, это произойдет не скоро, мистер Данлоп, по скольку вы исключены из школы, – сообщил директор.