Илиодор Сияющий Третий вздохнул устало и процедил:
– Мы всё понимаем. Мы даже готовы пойти на уступки.
– Папа!
– Я сказал, готовы! – Светлый король несдержанно крикнул на свою дочь и та отвернулась к оконному стеклу, чтобы скрыть слезы. – Не женись, если тебе уж так этого не хочется. Но нам нужен этот ребёнок.
Ребёнок? Им нужен ребёнок? В абсолютном шоке я непроизвольно отшатнулась от обоих величеств, бросила короткий взгляд на Элизу Сияющую, молча глотавшую слезы в своём кресле, и мне даже стало её жаль.
– Ну, так давайте покончим с этим! – Я заговорила раньше, чем додумала мысль до конца. – Действительно, какая ерунда! Алекс, стыдись! Тебе же ничего не стоит. Может, даже приятно будет… Кто-нибудь, принесёт ширму или… ну или при свидетелях это тоже можно сделать. Если будем голосовать, то я за ширму. Но раз кому-то нужен твой ребёнок, милый, разве ты имеешь право отказать?
Хотелось плакать, до чертиков просто. Из-за Элизы, из-за Алекса, из-за ректора Ясневского, но больше всего из-за себя. Себя в этой ситуации тоже было очень жаль. Мои слова повергли присутствующих в легкий шок, поэтому я безнаказанно продолжила:
– Вы поэтому нацепили на меня этот камень? Чтобы можно было заставить Алекса… Разорви меня дракон, я даже думать об этом не могу, не то что вслух произнести… Вы что же, нацепили на меня ошейник, чтобы я не запретила Алексу сделать нужного обеим коронам наследника?
– Не смей так со мной разговаривать! – Катерина Виног шагнула ко мне, и я глазом моргнуть не успела, как мою левую щеку обожгло королевской оплеухой
– Кати, что ты творишь? – Ректор Ясневский встал между мной и королевой.
– Этот ребенок изменил бы всё, – прошептала Тёмная королева, – он бы вывел нас на новые уровни…
– Или нас, – напомнил Илиодор Сияющий. – Помни о том, что мальчик достанется нам.
Какая гадость. Какая нечеловеческая гадость происходит с нами здесь и сейчас.
Александр склонился к моему лицу, провел пальцами по покрасневшей щеке и прошептал беззвучно:
– Прости меня.
Чёрт! Не надо. Я и так почти плачу. Пожалуйста, не надо. Твоей вины здесь нет. Весь вид Алекса говорил об обратном. «Наша вина!» – трепетали темные ресницы, виновато пряча глаза. «Мы виноваты!» – и руки сжимались в кулаки, не имея возможности предпринять ответное действие. «Я виноват!» – дрожал кадык, натягивая кожу почти до прозрачности. «Мне очень жаль!» – звенело в голосе, когда Александр обратился к матери:
– Теперь ты понимаешь, почему я не хочу жить с тобой, мама? – бледный и несчастный, он не смотрел на королеву, он независимо хмурился, отбрасывал челку с глаз и от этого еще больше походил на свою родительницу.
– Это всё влияние твоего отца, – обвинила Королева сына.
– Да сколько можно-то, одно и то же! – Алекс развернулся к матери, дрожа всем телом. – Мама!
– Александр, вернись к жене. – Ректор Ясневский вскинул на свою бывшую мрачный, тяжёлый взгляд. – Кати, ты можешь снять ошейник?
– Могу, но…
– Кати.
Тёмная поджала губы и упрямо сощурилась. А я подумала, до чего сильно Алекс на неё похож. Даже удивительно, что я так долго этого не замечала.
– Вы знаете о моих условиях, – процедила Королева. – Я не отступлю. Я сказала, что хочу этого ребенка. И он у меня будет.
А может и не так сильно они похожи...
Вельзевул Аззариэлевич опустил плечи, Лиза Сияющая громко всхлипнула, Светлый король выбил незамысловатую дробь на подлокотнике кресла. Все смотрели на Александра.
– Я… – Он держался рукой за грудь так, словно ему было больно, не сводил с меня глаз. А я ничем не могла помочь. Нелёгкий выбор. Что бы сделала я на его месте? Могла бы я так же решительно сказать своё «нет, никогда!». Могла бы? Если бы это мне, а не ему нужно было принять решение, от которого зависит наше будущее счастье.
В дверь на стене с розовой пасторалью решительно стукнули, не испрашивая позволения войти, предупреждая. Петли противно скрипнули, и в дедушкин кабинет влетел Сандро Волчок. Влетел, открыл рот, чтобы о чём-то сообщить, а вместо этого молча уставился на картину с рыжей бабушкой моего мужа. Интересно, считается, что у него три бабушки или всё-таки только одна?