– Это может быть опасно, – предупредил Гисли. Вожак, несомненно, был самым сильным и выносливым в стае, но лучше бы совет старейшин отдал маленькую элементалистку кому-то, чьи мозги располагались в голове, а не между ног.
– Да что она мне сделает? – пренебрежительно фыркнул Арнульв. – Прикажешь мне бояться этой малявки? Я засунул её в ванну, как и было велено, воспользоваться огнём она не сможет. Что ещё тебе от меня надо?
– А воздух? – ненавидя себя за вечные трусливые нотки в голосе, напомнил эмпат.
– Разве можно навредить волку воздухом? Не пори чушь.
– Некрос...
– Я сказал, хочу поиграть!!
Гисли опустил глаза и прошептал, стуча зубами от страха, ибо указывать вожаку на его неправоту или ошибки было чревато:
– Твоя кровь в ней выгорела, не отметив, некрос.
Но Арнульв, как ни странно, не взбесился, услышав, что ему перечат, а растерянно почесал подбородок. Действительно. Метка не взялась. Ни в первый раз, ни во второй. Он укусил бы и в третий, но старейшины запретили, испугавшись, что он вообще отгрызёт девчонке руку.
А это объяснить Её Величеству было бы уже не так легко.
Волк поморщился.
Брать женщину, чьё левое плечо не украшено твоей меткой, против воли, конечно, не вполне законно. Но Арнульв не планировал звать свидетелей на игру (не в этот раз). А после того, как он наиграется, эмпат произнесёт своё запирающее заклинание, и девочка будет как шелковая.
Помещение наполнилось дурманящим голову сладким запахом, и Арнульв понял, что малышка рядом. Повёл носом и оскалился, глянув на порог.
– Зачем оделась? – Гордячка сверкнула в него злющими глазами и наклонила голову к голому плечику. – Снимай эту тряпку. Суке одежда ни к чему. К тому же мне нравятся твои сиськи.
– Не злись. Не злись и дыши, – прошептала она и даже не шелохнулась, чтобы выполнить приказ.
Строптивая...
Арнульв оскалился. Игра обещает быть интересной.
– Гисли, пошёл вон!
– Отчего же? – заговорила малявка неожиданно низким голосом (где он слышал его раньше?), а серость глаз стремительно уступила место весенней зелени листьев. – Пусть он останется.
Маленький пальчик с аккуратным розовым ноготком нарисовал в воздухе невидимый круг, и Гисли замер на месте, нелепо разинув пасть.
– Никуда не уходи, – девчонка улыбнулась оборотню. – Я с тобой позже... поиграю, – Медленно обернулась к Арнульву, облизала полные губы, словно предвкушая редкое угощение, и тут волк понял, почему голос этой сладкой конфетки показался ему знакомым, наклонил голову для оборота, но сидевшая внутри сладкой девочки сука (ещё какая!) щёлкнула языком и произнесла:
– Эй! Ты куда? Мы же ещё не поиграли!
А в следующий миг невидимые путы сковали оборотня по рукам и ногам.
– Сука! – взвыл он, извиваясь всем телом.
– Я. – Тёмная головка качнулась, выражая согласие. – Не думала, что так быстро узнаешь. Что, запала в душу?
Девчонка смотрела прямым взглядом и – это было очевидно – была уверена в своих силах и ничего не боялась. А вот у Арнульва засосало под ложечкой. Неприятное ощущение.
– Запала... – Он оскалил зубы в глумливой ухмылке. – Так запала, что я взял себе твою дочь. Рыженькую с зелёными глазками. На тебя похожа очень. Правда, кричит не так громко.
– Говори-говори, – сидящая внутри девчонки волчица тоже показала зубки. – А я пока подумаю, с чего начать... Малышка, что так щедро разрешила мне воспользоваться своим телом, хочет знать, почему не сработала метка. Ответишь сам или спросить у задохлика?
Глянула на позеленевшего от ужаса Гисли.
– Уна, зачем тебе это? – Арнульв помнил, что при жизни женщина была справедливой и совестливой, на этом и решил сыграть. – Если ты испачкаешься сейчас, назад дороги не будет, и зелёные леса предков...
– Про зелёные леса предков бабушке своей расскажи, – прорычала волчица и движением миниатюрного пальчика заткнула Арнульву рот, а потом повернулась к Гисли.
– Я сейчас на минутку перекрою тебе кислород, – честно предупредила она эмпата, подождала, пока у того испуганно расширятся глаза, и добавила:
– За это время тебе лучше бы успеть снять с нас вот это, – розовый ноготок поскрёб по ошейнику с рубином.