– Кто там? – крикнула я и придвинулась к волчице, истово надеясь увидеть в свете луны вздёрнутый Дунькин нос, но вместо него увидела совершенно посторонний пятачок зелёного цвета.
Ингрид издала жутковатый утробный звук и шагнула вперёд.
– Подожди, – прошептала я и осторожно положила руку ей на загривок. – Вряд ли маленький болотник сможет нам навредить.
На вид пришедшему было лет шесть, не больше, но у болотников это, если честно, ничего не означает: у них особь считается ребёнком до тех пор, пока цвет с зелёного на коричневый не поменяет, а это может произойти как в два года, так и в пятьдесят два.
– Что тебе надо? – спросила я.
– Мне? – кустистые бровки удивлённо изогнулись, а рот округлился, обнажая неровные жёлтые зубы. – Сами же звали...
– Я русалок звала, – возразила я, игнорируя его «мы». Никаких «мы» нет. Есть я и моя собака. Или волк. Без разницы. Раз Ингрид не хочет, чтобы кто-то узнал, что она оборотень, будем сохранять инкогнито с самого начала.
Болотник хмыкнул и у виска весьма однозначно покрутил:
– Спятили? Какие русалки? Они же из светлых.
– И что, – не поняла я. – С каких пор светлым в Тёмные миры дорога закрыта?
– Наверное, с тех пор, как война началась, – зелёный человечек постучал себя пальцем по лбу. – Ты что, с луны свалилась?
Видимо свалилась. Мы с Ингрид обменялись шокированными взглядами. Она едва заметно кивнула головой в сторону болотника и я, вздохнув, всё-таки спросила.
– Мы были... мы не могли... мы ничего не слышали. Какая война-то?
– Самая обнаковенная, – он болезненно сморщил и без того морщинистый пятак и пошевелил губами. – И эта, как её? Государственный переворот. О!
И вверх указательный палец поднял. Мы с волчицей послушно проследили за его движением, словно надеясь на кончике острого коготочка увидеть этот самый переворот, а увидели щербатую луну. И я, например, перепугалась, а Ингрид завыла, протяжно и горестно. У меня от ужаса мурашки побежали по всему телу. А когда откуда-то из-за гор до нас долетел ответный волчий вой, болотник бросился наутёк, я же вцепилась двумя руками в рыжую шкуру и взмолилась громким шёпотом:
– Ингрид, пожалуйста, хватит!!
Она рефлекторно огрызнулась, схватив меня клыками за край мокрого рукава, а потом понуро опустила голову.
– Не надо было меня спасать, – наконец произнесла она. – Теперь всё одно.
– Что одно?
– К светлым меня не пустят, а у тёмных... Либо сука, либо инкубатор... – И с дикой просто тоскою на гладкие воды холодного озера посмотрела.
И я готова была поклясться, что озеро тихонько зашептало в ответ на ее безмолвный вопрос:
– Иди сюда. Здесь тихо и спокойно. Отдохнёшь. Я залечу твои раны. Я омою душу живой водой, укрою лёгким одеялом, согрею израненное сердце.
И подмигнуло таинственно, и колыхнулось волнами, отчего луна ухмыльнулась нам щербато и призывно. Ингрид бездумно сделала шаг к берегу, а я повисла на её шее:
– Стой!
– Отстань.
– Стой, я говорю!..
– Ты говоришь? Не знаю, кто ты такая, – не своим голосом перебила меня волчица и мотнула лобастой головой, отбрасывая меня в сторону. – Не знаю, и знать не хочу. Давно надо было это сделать. Просто я слабая, слабая... а сейчас уже нет другой дороги. Выхода нет...
Мигнула мне зелёным глазом и упрямо шагнула к воде.
– Да что ж такое-то! – воскликнула я чуть не плача. – По-хорошему тебе говорю, стой, а то... а то... а то хуже будет!
Ингрид даже ухом не повела, а до воды уже меньше двух метров осталось.
Элементалист я или тряпка, в конце концов? Щёлкнула пальцами нервно, призывая пламя: «Помоги!» А оно и радо стараться, его попроси только, тем более что источник воды рядом и можно повыделываться, поспорить, кто сильнее, силами помериться.
Огненный ручеёк вспыхнул и сине-красной змейкой побежал по периметру коварного водоёма, а когда мой пламенный ужик схватил себя за хвост, замкнув круг, воды озера колыхнулись, взревели страшно, и высокий столб пенных брызг взлетел до самого неба, и проглотил луну, и взревел чудовищным басом:
– Она моя! Имею право!
Ох, разорви ж меня дракон!! У тёмных и по сей день водятся водяные. Мамочки!! В абсолютной панике бросилась на Ингрид всем телом, пытаясь прижать её к траве. Но где там – она-то и в человеческом облике была в два раза больше меня, несмотря на свой возраст, а уж волчица со мной справилась одной левой. Отшвырнула в сторону лёгким ударом лапы и преодолела ещё один метр, почти уткнувшись носом в мою испуганную пламенную стену.