– Допускаю, что в будущем меня не раз ещё занесёт. Но мы справимся?
Я подумала немножко, потом ухватила своего чрезмерно радетельного мужа за воротник, подтянула к себе и поцеловала, вспомнив репетицию по производству детей и вложив в поцелуй всё, что я чувствовала в тот момент.
Спустя какое-то время решительно упёрлась ладонями в мужнину грудь, которая вместе с мужниными же руками и... и вместе со всем остальным тоже мужниным оказалась как-то совсем уж близко.
Ох, стыдобище! Среди бела дня! Сама!
Впрочем, кажется, именно то, что сама, несколько лишило Алекса способности адекватно анализировать ситуацию. Наверное, именно поэтому, когда я спросила у него, до чего они там с его мамой додумались, он ответил:
– Тебе придётся его надеть.
– Ты сейчас про ошейник? – уточнила я таким ласковым голосом, что даже сама вздрогнула. Я и так умею, оказывается?
– Про ожерелье, – осторожно ответил муж и сморщился, словно откусил от кислого яблока огромный кусок. С червяком вместе.
– Так и знал, что ты будешь в бешенстве.
У меня просто слов не нашлось, чтобы ответить, они все, видимо, к Алексу убежали.
– На торжество приедет весь светлый двор, сама понимаешь... И Илиодор... он же не отстанет, Юлка. Он никогда не оставит нас в покое... У него насчёт тебя пунктик.
– Может, я тогда выберу его, а не твою мать, если уж всё равно меня в покое не оставят? – хмуро перебила я и попыталась встать с подоконника.
– Что? – Алекс сначала покраснел, как помидор сорта «Бычье сердце», а потом побледнел, как... затрудняюсь сказать, как кто точно, но я забыла, что хотела сделать и куда идти, поражённая его цветовыми метаморфозами и испуганная одновременно, потому что к зеленоватому оттенку кожи прибавился яростный обиженный блеск глаз.
– Ты что же подумала, что я?..
А что я должна была подумать?
Этого я вслух не произнесла, но Александр, видимо, и без слов меня понял, потому что сначала краска немного вернулась к его щекам, а потом он спросил:
– Юла, ты меня вообще не уважаешь?
Мне кажется, или кто-то только что слямзил мою собственную фразу?
– Ни моя мама, ни Илиодор Сияющий к тебе и близко не подойдут! Я сам застегну это драконово ожерелье на твоей шейке...
И ещё такое движение руками сделал, словно он не украшение застёгивает, а прикидывает, как удобнее за эту шейку взяться, чтобы придушить меня как следует. Смотрел на меня, наверное, целую минуту молча, а потом скрипнул зубами и рукой махнул:
– А! К драконам! Не надо ничего. Мы просто не пойдём на этот праздник. В конце концов, не такие уж у меня близкие отношения с матерью, чтобы рисковать...
И тут мне стало действительно стыдно, и появилось непреодолимое желание закрыть лицо руками, спрятать от мира свой циничный взгляд и взвыть громко. На месте Алекса я бы себя никогда не простила:
– Прости, – прошептала убитым голосом. – Я просто боюсь.
Виног обнял меня и негромко заверил:
– Я понимаю.
Вопрос с ожерельем решился неожиданно просто. Во-первых, оно действительно было красивым и совсем не похожим на тот ошейник, который был на мне у оборотней. Во-вторых, все мои страхи насчёт того, кто будет его застёгивать, решились неожиданно просто:
– Мы не можем оставить его не активированным, – мрачно предупредил Алекс, когда я всё-таки смогла оторвать взгляд от просто неприличного по размерам рубина. – Камень после активации поменяет цвет и... И, в общем, ты не бойся, солнышко, я замкну заклинание на себя. И тебе совершенно точно ничто не будет угрожать.
Я задумчиво покивала, а потом вдруг испугалась больше прежнего:
– А как же папа? Что скажет Илиодор Сияющий, когда подумает, что я теперь при Тёмном дворе?
– О! – Алекс зажмурился и по-кошачьи потянулся, мурлыкнув от удовольствия. – Этот вопрос мы подробно обсудили с Александром Иннокентьевичем...
«Опять за моей спиной», – тоскливо подумала я, но от недовольного замечания воздержалась..
– Э-э-э... это было в последний раз, клянусь! – Внимательное Темнейшество немедленно отследило перемену в моём настроении и преданно заглянуло мне в глаза. – Так вот, мы пустили слух, что теперь, когда айвэ Лиар погиб, когда должность королевского мага при Тёмной короне свободна...