Десять минут спустя к дежурному офицеру один за другим потянулись воспитанники верхнего класса.
— Господин профессор, покажите, пожалуйста, как вывести формулу?
— Господин профессор, второй день бьюсь над решением задачи по динамике. Никак не могу понять, — где здесь ошибка?
— На вас последняя надежда, господин профессор, — вздыхая говорил третий ученик, — исписал десять листов бумаги, и все напрасно. Не откажите в любезности, покажите, как взять этот интеграл.
Сначала Апацкий попросту отмахивался от ребят, потом затрясся от злобы. Схватив за шиворот одного из учеников, он вытащил его в коридор.
— В карцер тебя, злодей, в карцер! — ревел он. — Шкуру с живого спущу и собакам выброшу!
Громко стуча каблуками, из классов высыпали ученики. Окружив лейтенанта, они взялись за руки и завертелись в диком хороводе, скандируя:
— Неуч! Профессор экзекуций!
— Безграмотный чурбан!
— Митрофанушка!
Глаза лейтенанта полезли на лоб, в голове все смешалось. Инстинкт подсказывал ему: «Беги, скройся где-нибудь, запрись». Но он уже не владел собой и в бешенстве бросился на толпу. Его свалили, на голову и на ноги навалились десятки тел. Лейтенант рванулся, почувствовал острую боль в груди, потерял сознание.
Очнулся Апацкий в лазарете. Он с трудом поднял веки. В его глазах светилось безумие. Через три дня лейтенанта свезли в сумасшедший дом.
Глава тринадцатая
КАРЬЕРА АВАНТЮРИСТА
1
Тильзитский мир вызвал огромное недовольство большинства русских помещиков. Недовольны были им и многие офицеры флота. Наполеону постоянно докладывали об этих настроениях в русской средиземноморской эскадре, где неприязнь к французам высказывалась открыто.
Независимая военная и политическая деятельность Сенявина на восточном берегу Адриатики и сдержанность его при сдаче французам острова Корфу обозлили Бонапарта.
«Меня не удивляет, — писал он Александру, — невежливость Сенявина, — это вообще в характере моряков, но дух на его эскадре очень нехорош».
Жалоба Наполеона на русских моряков возбудила сильное негодование Александра I.
— Ты, ты во всем виноват, — укорял он военно-морского министра. — Действия нашего главнокомандующего на Средиземном море возмутительны и перечат моей политике. Твои подчиненные едва не поссорили меня с Бонапартом.
Как и все русские патриоты, Чичагов восхищался светлым умом адмирала Сенявина, одобрял его твердость и независимость в сношениях с французами, его смелый отказ подчиниться Наполеону, несмотря на прямее указание своего государя. Павел Васильевич отлично понимал патриотическую прозорливость Сенявина, ибо сам предвидел неминуемую смертельную битву с Наполеоном.
Но говорить об этом с государем министр избегал. Александр был уже не тем, кем казался при восшествии на престол, после убийства своего отца. Теперь он стал недоверчивым, нелюдимым, окончательно сбросил с себя маску поборника просвещения и блага России, все более и более пренебрегая ее внутренними делами. Кружок молодых друзей царя, к которому принадлежал Чичагов, давно рассыпался, и на переднем плане у престола маячила мрачная фигура хитрого и злобного временщика Аракчеева.
У Чичагова было много завистников и врагов при дворе. Любое действие министра связывалось с желанием угодить Лондону. Его чуть ли не в лицо называли англоманом, да он и сам не скрывал тяготения ко всему заморскому и был даже женат на дочери английского моряка Проба. Своенравный, гордый, непомерно честолюбивый, он болезненно переносил холодность и подозрительность к нему императора, грубые выпады со стороны Аракчеева и бесконечные уколы вельможных клеветников.
Не выдержав этой муки, Чичагов в июле 1809 года вышел в отставку и поехал путешествовать по Европе. На его место император назначил французского эмигранта, маркиза де Траверсе.
2
Старинный род де Траверсе корнями уходил в средние века. Последний, обнищавший отпрыск этого рода, маркиз Жан-Франсуа де Траверсе служил в королевской гвардии, затем переметнулся на флот и в чине капитана командовал фрегатом. Революция прервала карьеру маркиза, лишила его владений в Провансе и привила ему лютую ненависть ко всему революционному. Он сжигал деревни в Провансе, вешал матросов в Тулоне, расстреливал ремесленников в Лионе и, пойманный якобинцами, едва избежал гильотины, скрывшись за пределы досягаемости Конвента.
Хлынувшие в Россию французские аристократы нашли у Екатерины II такую ласку и заботу, о которой они и не мечтали у себя на родине в царствование короля Людовика XVI. Маркиз де Траверсе получил чин капитан-генерала и назначен был в гребной флот.