— Доложи! — шепнул ему по-немецки вожатый Попова.
Лакей беззвучно скрылся за дверью. Сердце у Саши тревожно сжалось. Через минуту он предстанет перед царем, будет говорить с ним, расскажет о своих планах… Давно ли он, бездомный мальчишка, носился, как угорелый, по развалинам старинной ниеншанцской крепости. Скоро десять лет, как снесли ее бастионы и на их месте воздвигли охтенскую верфь. Далекими-далекими представились Попову и плотник Осьминин, и корабельный мастер Катасанов, и адмирал Мордвинов, и добрый старый профессор Гурьев, которому Саша обязан тем, что находится сейчас в царской приемной. «Но почему так долго нет лакея? Ведь надо успеть в церковь…»
Дверная ручка в виде спящего льва повернулась. Дверь тихонько отворилась.
Лакей пропустил Попова вперед. Пройдя комнату, уставленную книжными шкафами, они остановились у другой двери. Лакей помедлил, как бы к чему-то прислушиваясь, взялся за ручку и, оглянувшись на Попова, сказал вполголоса:
— Прямо ступайте… Налево у окна.
Попов вошел в государев кабинет. Свет, лившийся сквозь полуприкрытые шелковыми шторами окна, заставил его на секунду зажмуриться. Открыв глаза, он увидел высокую, увешанную портретами и оружием комнату.
Император Александр, в расстегнутом мундире, из-под которого виднелся белый пикейный жилет, стоял вполоборота у окна Вправо от него, у темного, мраморного, погасшего камина, облокотясь рукой о выступ карниза, в голубом адмиральском мундире, в чулках и башмаках, стоял маркиз де Траверсе и подобострастно слушал государя.
— Нет, Иван Иванович, недоволен я адмиралтейским чертогом, — говорил грудным, точно женским голосом Александр. — Гляди, сколь далеко крыло его простерлось. Ныне из собственных наших комнат ни Галерной гавани, ни судов, идущих с моря, видеть нельзя. Передай мое повеление зодчему Андреяну Захарову отступить от Невы в такой пропорции, чтобы строение не отнимало у нас этих видов.
Попов был поражен: замечательное по красоте и стилю, почти готовое уже здание должно быть разрушено потому, что царю из окна не видно Галерной гавани. Будь Попов на месте Захарова, он не перенес бы такого глумления. И почему министр не объяснит государю, что возведенная постройка основана на архитектурной гармонии всех ее частей? Теперь Захарову придется вновь переделывать свой гениальный проект.
— Замечание вашего величества справедливо. — Министр почтительно вытянул руки по швам. — Это большое наше упущение. Сегодня же прикажу приостановить работы и приступить к переделке.
— Мыслю я, Иван Иванович, что и наружный канал с бастионами вокруг адмиралтейства изменить надобно.
— Академик Андреян Захаров, ваше величество, предполагает облицевать канал гранитными стенками и обнести богато убранной решеткой.
— Отменить его проект. Бастионы снести, а каналы засыпать. На их месте прикажи разбить вдоль стен Адмиралтейства длинные бульвары.
Государь отвернулся от окна, увидел застывшего на пороге Попова и улыбнулся.
— Подойди ближе, Попов, — приветливо сказал он. — Маркиз о тебе много лестного рассказывал.
Саша медленно строевым шагом прошел по ковру и замер неподалеку от окна. Император долго не сводил с него круглых немигающих глаз.
— А ведь я тебя где-то уже видел, — задумчиво произнес он, силясь вспомнить, где он мог встретить этого красивого молодого офицера.
— Так точно, ваше величество, изволили видеть, — громко и смело ответил Попов, помня наставление Гурьева, что Александр глуховат на одно ухо. — Я имел счастье быть экзаменованным вашим величеством в училище корабельной архитектуры.
Александр вспомнил первые годы царствования, всеобщую любовь к нему, пылких, свободолюбивых молодых друзей, учреждение министерств, комиссий, открытие новых школ…
— Помню, как же, отлично помню! — словно обрадовался государь. — Вас тогда трое экзаменовалось. Премного доволен остался вашими знаниями и золотыми часами всех троих оделил.
— Совершенно точно, ваше величество.
— Видишь, адмирал, — повернулся император к Траверсе, — стало быть, я не ошибся, предполагая пользу престолу нашему от нового училища.
Александр прошелся по кабинету, и по лицу его было видно, что встреча с Поповым привела его в хорошее настроение.
— А где сейчас те ученики, что вместе с тобой ответ держали?
— Иван Осьминин, ваше величество, из длительного плавания вернулся. Его бы весьма пользительно было к училищу приставить.