— Рассказал ли вам Иван Иванович о тайне Энгерстема?
— Так точно, ваше величество, рассказал, — ответил генерал Барклай де Толли.
— План Бонапарта не более, как химера, чистейшей воды фантастика, ваше величество. Наполеон двинется тем же путем, каким шел Карл Двенадцатый, — самоуверенно проговорил генерал Фуль.
— Нет, ваше величество, — горячо возразил Мордвинов. — Мысль Бонапарта об отправлении в Балтику сильной эскадры канонерских лодок отнюдь не фантастична. Вспомните действия русского флота в великую Северную войну, когда наши галерные суда прошли южным берегом от Петербурга до Копенгагена. Да и сам Наполеон не забыл, вероятно, как в 1803 году его канонерские лодки, прикрываясь мелководьем и береговыми батареями, совершали безнаказанно большие переходы на глазах у английского флота.
— А ты как думаешь? — обратился император к Барклаю де Толли.
— И я, ваше величество, полагаю, что надо опасаться за Петербург, если не дадим отпор французам на море. — Военный министр вытер платком лысину. — Установив морской путь, Бонапарт освободит свою армию от чрезмерных обозов, которые всегда тянутся за ней. От этого прямая выгода в маневрировании.
— Но можно ли верить шведскому министру и его послу? — Фуль вопросительно взглянул на морского министра.
— Несомненно можно, — подтвердил маркиз Траверсе. — Бернадотт добивается дружбы с вами, ваше величество, надеясь получить от нас Норвегию взамен отвоеванной у него Финляндии.
— Ваше величество, надо точно знать, сколько судов у нас в Риге и Либаве, — вмешался Мордвинов.
— Этих сведений у меня нет, — поспешно сказал Траверсе.
— А сколько мы можем снарядить кораблей с открытием навигации? — спросил военный министр.
Траверсе стал перечислять:
— Если считать те десять кораблей, что находятся в Англии, и десять в постройке да одиннадцать в Архангельске, — кораблей около сорока наберется. Но ведь есть еще и гребной флот.
— Ваше величество, — решительно заявил Мордвинов, — необходимо сейчас же начать постройку больших канонерских лодок, годных для перехода морем, а все корабли и гребные суда, находящиеся в балтийских портах, привести в полную готовность к ранней навигации.
— Я полагаю, — поддержал Мордвинова генерал Барклай, — что нужно построить не менее шестидесяти канонерских лодок. Иначе нам не перебросить из Финляндии на южный берег армию генерал-лейтенанта Штейнгеля.
— Ваше величество, первым делом нужно вернуть на флот офицеров английского происхождения, списанных по вашему приказу после Тильзитского трактата, — предложил Траверсе.
Александр оживился.
— Дело говоришь, Иван Иванович. Дай также командирам портов распоряжение при встрече русских судов с английскими оказывать им всяческое почтение. Во главе эскадр поставь адмиралов Тета, Круна, Белле и Моллера.
Услышав это высочайшее повеление, Мордвинов отвел глаза, чтобы скрыть возмущение. Военный министр, обычно скупой на слова и замкнутый, не сдержался:
— Ваше величество, неужто вы не дадите эскадры адмиралам Ушакову и Сенявину?
Император сделал вид, что не слышит вопроса. Барклай повторил его, и маркиз Траверсе поспешил на выручку Александру:
— Адмирал Сенявин — комендант Ревельского порта. Адмиралтейств-коллегия находит, что там он нужнее. Наступившую паузу прервал адмирал Мордвинов.
— Позвольте вам напомнить, ваше величество, — сказал он, — что от постройки канонерских лодок будет зависеть успех кампании.
— Слышал, Иван Иванович, что Мордвинов говорит? — отозвался император. — Даю тебе два месяца сроку на постройку этих шестидесяти кораблей. Строить надобно по планам Попова, без них скорости не достигнешь. Привлеки к сему делу училище корабельной архитектуры и лучших мастеров столицы.
— А чем мы корабли вооружать будем? Пушек где столько взять?
Вопрос морского министра поставил императора в тупик.
— О пушках я не подумал, — уныло пробормотал он.
— Пушки можно с петербургских батарей снять, ваше величество, — нашелся генерал Барклай. — Если потребуется, поставим их снова на место.
— Быть по сему! — произнес государь, поднимаясь. — В добрый час, господа, авось и сие дело наладим. Признаться, не думал я, что флот баталии решать будет. Не иначе, Бонапарт о наших укреплениях в Дриссе проведал и потому на Ригу решил идти. Коль скоро дело так повернулось, последнее слово твое, Иван Иванович. Денег не жалей, хоть всем казначейством пользуйся, но флот в готовность приведи.