Глава шестнадцатая
ОТ РИГИ ДО ПАРИЖА
1
Попова, Разумова и Гроздова вызвали в министерство. Их немедленно провели к морскому министру, который сам вышел им навстречу. Удивленные необыкновенно любезным приемом, инженеры с большим волнением выслушали маркиза, кратко изложившего план нападения французов на Петербург.
— То, о чем я вам рассказал, господа, есть великая государственная тайна. Я доверяю ее вам потому, что верю в вашу искреннюю преданность престолу. От вас его величество ждет большой услуги. Необходимо построить за два месяца шестьдесят больших канонерских лодок, и это задание мы решили поручить вам. Задание чрезвычайной важности; ни в людях, ни в материалах у вас недостатка не будет. Господин Гроздов обеспечит вам помощь всеми имеющимися в училище средствами.
Наступила тишина. Грозная опасность, нависшая над отечеством, заставила инженеров глубоко задуматься над предложением министра. Поглядывая поочередно на каждого, маркиз не торопил их с ответом.
— Столько кораблей невозможно построить за два месяца, ваше сиятельство, — прервал молчание Разумов. — Это неслыханно!
— Погоди, прежде надо выяснить некоторые подробности, — негромко сказал Попов и обратился к министру: — Ваше сиятельство, на каких верфях будут строиться канонерские лодки?
— На всех, кроме Главного адмиралтейства, где спешно достраиваются линейные корабли. В вашем распоряжении будет Новое адмиралтейство, Охтенская верфь и все частные петербургские верфи. Купцам уже приказано очистить стапеля, а в магазинах оставить весь имеющийся запас леса.
— Еще один вопрос, ваше сиятельство, — продолжал Попов, — почему вы решили доверить столь ответственное дело именно нам, а не известным на весь мир корабельным мастерам Катасанову, Курочкину, Стоке или Лебрюну?
— Таково повеление государя императора. Его величество надеется на вас, господин Попов, на новый способ постройки кораблей, с которым вы его познакомили.
Попов переглянулся с Разумовым.
— Мы согласны, ваше сиятельство. Только в ближайшие дни нам потребуется утверждение расчетов, проектов, а возможно, и ваша помощь. Министерство же закрывается в четыре часа дня.
— Я ведь сказал, мосье Попов, что дело государственной важности. Приходите ко мне домой в любое время, и я тотчас же сделаю для вас все, что будет нужно. Не теряйте ни одной минуты и приступайте к работе. Скажите, господин Гроздов, сколько учеников мы можем экзаменовать для выпуска из училища?
— Десять воспитанников верхнего класса вполне созрели для выпуска, ваше сиятельство.
— Хорошо. После экзаменов мы разошлем их по портам, корабли чинить будут. Остальные воспитанники под началом учителей должны быть распределены на столичные верфи. Всё, господа, вы свободны.
Вернувшись в училище, Попов, Разумов и Гроздов наметили план действия и распределили между собой обязанности. В корабельной чертежной они отыскали наиболее приемлемый проект канонерской лодки и сообща приступили к его переделке. Требовалось довести длину судна до 80 футов, а ширину — до 18, углубить интрюм и рассчитать вращающуюся платформу для трех пушек, вместо одной. Платформу придумал Попов. Он же предложил сделать спускные мачты, железный камбуз взамен кирпичного и безопасную крюйт-камеру для хранения боезапаса.
Гроздов сел за математические вычисления, Разумов — за чертежи, взяв себе в помощники пять самых способных учеников.
Несколько дней Александр Андреевич носился по верфям и различным мастерским, отыскивая, где можно разместить заказы на отдельные части кораблей. Он осмотрел и подсчитал запасы строительного леса, прикинул, сколько потребуется дополнительно мастеровых по каждой специальности, и, наконец, составил ориентировочную смету общих расходов.
В середине второй недели расчеты и рабочие чертежи были готовы. Наметились и трудности, которые Александр Андреевич не мог самостоятельно устранить. Так, на Петровском острове владелец частной верфи заупрямился и ни за что не соглашался остановить работу на стапелях, где строились два купеческих судна.
Попов отправился в министерство и, не застав там Траверсе, поехал на Английскую набережную.
У знакомого особняка стояло несколько экипажей. Это огорчило Сашу, министр мог принять его не сразу, а время было дорого. Но откладывать разговор с министром на другой день Александру Андреевичу не хотелось, и он вошел в вестибюль. Швейцар принял от него шинель и фуражку и крикнул стоявшему на лестнице лакею по-французски: