— Не годится, Марко Филиппович, ломать установленный годами порядок. Корабелы будут целый день шататься по корпусу; от сего разброд пойдет и учителям великое неудобство. Пусть занимаются в том помещении, которое мы отведем им для жилья.
— Ваше превосходительство, кроме той полуподвальной комнаты, где мы храним капусту, другого помещения мы корабелам дать не можем. Что касаемо квартир для учителей, то даже профессору Гроздову придется в оной отказать.
— Еще загвоздка, — с досадой сказал Карцов. — Где ж они будут жить? Свободные квартиры сейчас в Петербурге большая редкость и ценятся на вес золота. В столице полно москвичей, хлынувших сюда после пожара двенадцатого года. А как у тебя, Иван Петрович, денежные дела?
— Хорошего мало, ваше превосходительство. Финансы училища сильно расстроены. При двадцати одной тысяче годового содержания оно только за минувший год задолжало восемь с половиной тысяч рублей. Да еще учителям не уплачено жалование за три месяца.
— Час от часу не легче, — уныло пробормотал директор. — Сей дефицит на наш горб ляжет.
— Не возьму в толк, Петро Кондратьевич, — заметил Гаркавенко, — как это маркиз Траверсе, при своей копеечной скупости, не потребовал от директора Лебрюна объяснений по перерасходам?
Адмирал усмехнулся, скривив красные, точно чужие на старческом лице губы.
— Что же тут удивительного, ежели директором училища состоит его друг? Маркиз и сейчас приказал не лишать Лебрюна его жалования. В высочайшем повелении сказано: «…он будет иметь инспекцию по части кораблестроительной архитектуры». По всему видно, что министр не преследовал тех экономических целей, о которых он пишет в своем докладе государю. Для него это лишь предлог.
— Так что же побудило его затеять всю эту историю? И почему такая спешка? — не успокаивался Марко Филиппович.
— Не знаю, ничего не знаю. Вся его затея бессмысленна и непонятна. Единственно, чем можно объяснить присоединение училища к корпусу и спешность, с какой приказано сие произвести, это тем, что министру понадобилось помещение на Екатерининском канале.
Гроздов вспомнил о Путихове, и его внезапно осенила догадка. Здание будет отдано Евлампию и Шарлотте. Маркиз скуп и, конечно же, не захотел тратить своих денег на гувернантку, пусть она даже и заслужила их. А тут Путихов, вероятно, подсказал ему такой выход, чтобы и волки были сыты и овцы целы. Это и решило судьбу училища! Иван Петрович ясно представил себе будущее школы, и глаза его наполнились слезами.
— Ваше превосходительство, — начал он, и в голосе его послышались такие щемящие сердце нотки, что Карцову стало не по себе. — Ваше превосходительство, — повторил Гроздов, — вы сами находите действия министра бессмысленными, почему же вы не воспротивитесь им?
Адмирал опустил глаза, беззвучно пошевелил губами и смущенно сказал:
— Признаюсь, я даже не пытался этого сделать. Спорить с маркизом Траверсе бесполезно, — на его стороне граф Аракчеев, — стало быть, и государь.
На следующий день, десятого декабря, началось выселение учителей и учеников из трехэтажного здания старинной архитектуры на набережной Екатерининского канала. Новый, 1817 год воспитанники школы корабелов встречали в тесном подвале на 12-й линии Васильевского острова.
Десятилетнее пребывание в стенах Морского кадетского корпуса было для училища самым мрачным временем в его более чем полуторавековой истории. Лишь благодаря заботам скромного, самоотверженного труженика, Ивана Петровича Гроздова, оно продолжало существовать, сохраняя дух и традиции профессора Гурьева.
ЭПИЛОГ
В Астрахани Александр Андреевич Попов развернул энергичную деятельность. Он построил на реке Цареве судостроительную верфь, упорядочил строительство волжских купеческих судов и подготовил к изданию большой научный труд: «Аналитическое исследование о прогрессике, употребляемой в корабельной архитектуре».
В 1821 году заболевший маркиз Траверсе самоустранился от министерских дел. Александр Андреевич и Наташа вернулись в Петербург. В этом же году в их жизни произошли два больших события: исполнилась давнишняя мечта Саши — он стал управителем Охтенской верфи. И второе: у Поповых родился сын, названный Андреем. Мальчик впоследствии стал знаменитым адмиралом, создателем нового типа боевых судов, известных в истории кораблестроения как «поповки». Он же сконструировал первый в мире броненосец «Петр Великий», явившийся прототипом всех современных броненосцев.