Север проигнорировал мое ворчание, но продолжать спор не стал.
И вот на большой перемене половина ашек с грозным видом ввалилась к бэшкам в кабинет. Я тоже пошла, чтобы как-то сглаживать конфликт и не допустить того, чтобы дошло до драки.
― В чем дело? ― староста бэшек, Игорь, поднялся с места. Вид у ашек был воинственный. Север кинул на первую парту записку и венок.
― Вот, что Минаев получает второй день. И нам очень интересно, кто этот таинственный даритель.
Панферов оглядел весь 11 «б» стальным взглядом, задержавшись на Валере, Марке и других игроках, разбивших окно.
Я обвела взглядом класс и увидела Женю, который сидел за четвертой партой. Он смотрел на происходящее с любопытством.
― А почему ты решил, что это мы? ― буркнул Валера.
― Потому что вы решили, что Ваня настучал, и кинули ответку. Так у кого такие тупые шутки? Черепанов, Репкин и ко?
― А чего чуть что, сразу «бэ»! ― оскорбился Валера. ― Чего там хоть в записке?
― Тупорылая шутка. Написано: «Твоя мама умерла». Достаньте тетрадки по русскому, будем искать по почерку, ― потребовал Север.
Сегодня всем раздали тетради с оценками за диктант.
― Присядь-ка на это, сладкий! ― Марк показал Северу средний палец.
Бэшки скрестили руки на груди, никто и не собирался доставать тетради.
― Панферов, ты кукухой поехал!
― Во всем видишь заговоры!
― Сев, тебе к мозгоправу пора!
Наш староста оглядел всех удовлетворенным взглядом.
— Так я и думал. Поэтому мы приготовились. ― Север взял в руку записку и поднял над головой.
— В тексте ошибка. Для тех, кто не видит, скажу. Тут написано «умирла» вместо «умерла». У меня есть одна интересная тетрадь…
Панферов взял из сумки простую зеленую тетрадь и полистал.
— Возьмем последний диктант. Цитирую: «… любил свою жену без памяти; но она умерла». Что мы видим? Ошибку. Умирла. Идем дальше. «Мать не умерла с горя...» И опять умирла. Мистика, не правда же? Я могу продолжить, тут таких море. Я с восьмого класса знаю одного человека, который вот уже три года ляпает эту ошибку.
Повисло напряженное молчание.
— Так чья это тетрадка? — нарушив тишину, спросил Игорь.
Север бросил ему тетрадь. Все с любопытством повставали со своих мест, чтобы увидеть, кому принадлежит тетрадь.
— Игорь, чья она? — нетерпеливо спросил Валера.
— Черепанова, — глухо произнес Игорь.
— Чего? — Марк от возмущения вскочил. — Откуда у тебя моя тетрадь? Она была в рюкзаке!
— Вытащил на физре, — небрежно сказал Сева так, будто это в норме вещей — красть чужое имущество.
— Какого черта? Какое право ты имеешь копаться в моих вещах?
Марк быстрым шагом подошел к Северу. Стоящий рядом с Севой Рома напрягся, готовый в любой момент кинуться на Марка, если понадобится защитить своего лидера.
— Такое же право, как у тебя подбрасывать другим всякую дрянь, — невозмутимо ответил Север, перевел холодный взгляд на Игоря и прищурился. — Ну, что, Соболев, как будем решать?
― Да это бред! Да пошли вы все! — Марк развел руками и направился обратно к своему месту.
— Это не мог быть Марк, Сев! Как будто ты Черепанова не знаешь. Дурацкие записки, венок — это не его почерк. Он бы напрямую рожу набил, если бы хотел, ― Игорь пытался выгородить Марка.
Север как будто не слышал его.
— Итак, ваше решение? — спокойно гнул она свою линию.
Игорь на секунду растерялся. Он не считал «дарителем» Марка, но и войны не хотел. Я думаю, Игорю, как и мне, показалось, что сам Панферов не верит в то, что записку подбросил Марк, ему просто нужен виновный — любой.
— Да пошли вы!
— Валите нахрен, алкаши! Идите проспитесь!
В нас полетели карандаши и стерки. Кто-то даже швырнул учебник. Почему-то мы все стояли невозмутимо, будто военным строем, не обращая внимания на летящую утварь и оскорбления. Накатило какое-то странное чувство, будто сейчас ты — не ты, а множество. У тебя десятки рук и глаз, и ты заполнил собой все пространство вокруг. Я замотала головой, чтобы избавиться от непонятного и слегка пугающего меня ощущения. Снова вернулось мое «Я», и я закрылась от летящей мне в лоб пустой пачки от тик-така.