— Вали, бомжара! — все засмеялись, кто-то кинул в Марка стеркой.
— Черепанов! Закрой дверь с той стороны! — У Инны Григорьевны покраснели щеки.
Но Марк не уходил. Он пристроился сзади к стоящему у двери скелету и стал двигать тазом вперед-назад.
У Инны Григорьевны выступили на шее красные пятна.
Класс ревел и гудел. Учительнице еле удалось выгнать Черепанова и всех успокоить. И когда класс, наконец, угомонился, а Марк ушел, у Инны Григорьевны вспотел лоб и дрожал кончик носа. Это третья стадия ее гнева. Первая ― красные щеки. Вторая ― красные пятна на шее. Последняя, четвертая ― бордовые уши. И вот когда дело доходит до ушей, дело плохо. В таких случаях обычно посылают за директором.
На перемене по дороге от туалета до кабинета мы со Светой наконец увидели новую классуху бэшек ― Валерию Антоновну. Она оказалась привлекательной, элегантно одетой женщиной с тонкими чертами лица. Валерия Антоновна с ноутбуком в руках, сверху на котором возвышалась башня из папок и бумаг, тщетно пыталась открыть дверь кабинета. Проходящий мимо ученик помог ей открыть дверь.
― И вовсе она не "персик". Обычная, ―хмыкнула Света.
― Да ладно! Нос какой, и глаза, и губы...
― Нос такой любой сможет сделать, только бабосики плати. Ты видела новенькую из 11 «б»? Динку Харитонову.
― Это такая светленькая, на карпа смахивает?
― Ага. Это дочка Валерии.
― Да ладно! ― поразилась я. ― Они вообще не похожи. У Динки нос с лимон.
― Вот я и говорю, бабосики заплати, и вместо лимона ― аккуратная долька.
После второго урока наш класс пошел в столовую. Из-за пандемии на походы в столовую и находящейся там же кафетерий наложили ограничения. Младшеклассники завтракали и обедали прямо в классах, пятые и шестые классы могли ходить в столовую после первого и четвертого урока, седьмые, восьмые и девятые — после третьего и шестого, десятые и одиннадцатые — после второго и пятого.
― Есть ли какие-то местные правила? Ну, скажем, не брать булочки с корицей, потому что у поварихи аллергия на корицу, и она обчихивает выпечку? ― двигая свой поднос по ленте, весело спросила Дина, новенькая бэшек, стоящая передо мной в очереди в кассу.
Я засмеялась.
― Нет, нет. С булочками все в порядке, можешь брать.
Дина выдохнула от облегчения и затараторила:
― Ну, хорошо. А то в моей старой школе ходил слух, что повариха лечит подагру компрессами из сырой картошки.
― Что?! Ф-у-у! ― сморщилась я. ― А вообще, у нас тут тоже был неприятный случай. Два года назад вскрылось, что столовка поставляет просрочку. В школу даже полиция приезжала.
Дина с комичным ужасом посмотрела на содержимое своего подноса.
― Нет, нет, сейчас уже все в порядке, школа поменяла столовскую компанию.
Дина выдохнула от облегчения.
― Ну, слава богу. А то я уж стала думать, что хуже ― есть картошку, которой лечат подагру, или картошку «дорблю»…
Мы засмеялись. Дина мне понравилась ― она забавная и общительная. Даже жалко, что она не в нашем классе.
Два наших класса сдвинули несколько столов, будто у нас намечался грандиозный юбилей, и сели за столы всей параллелью. Мы были в столовой самой многочисленной группой. Я поискала глазами Женю и выдохнула от облегчения: его в столовой не было.
Я села рядом со Светой, но между нами тут же нагло втиснулся Марк. Он двинул недовольную Свету задом и обратился ко мне:
― Мисс Гимназия, пойдешь сегодня ко мне в гараж? Оба класса собираются, но если ты сильно настоишь… ― он сексуально зашептал на ухо, ― То мы можем пойти вдвоем.
Я закрыла лицо Марка ладонью и отвернула от себя.
― С тобой, Черепанов, я пойду только на виселицу, и то в качестве твоего палача.
Перед алгеброй ко мне подошел Север.
― Орлова, вытри с доски, ты сегодня дежурная, ― приказным тоном сообщил мне староста.
― Что, Север, в этом году продолжаешь вести свой супер-справедливый список дежурств? В котором девяносто дней из ста дежурю я? ― съязвила я.
Панферов смерил меня властным взглядом стальных глаз.