Глава 3
Саша
После разговора с Женей я продолжила вытирать с доски. Я не заметила, что сильно прикусила губу. Почувствовав, что губы вдруг стали теплыми, я вытерла их ладонью. На тыльной стороне осталась кровь.
С уходом Жени из моей жизни я думала, что навсегда забыла, каково это ― иметь вместо губ жеваное мясо…
И тут раздался страшный звон. Кто-то вздрогнул, кто-то подскочил на стуле. Все обменялись удивленными взглядами. Никто ничего не понимал.
В класс вошла математичка, и мы завалили ее вопросами. Она недовольно ответила, что кто-то разбил окно, но все, что нас должно волновать на данный момент ― это неопределенный интеграл.
Но к концу урока мы уже знали, что окно разбили бэшки: Марк Черепанов, Миша Кауц, Тимур Ларин, Егор Шепелюк и Валера Репкин. Дина принесла в школу какой-то необычный летающий мяч, мальчишки бросали его друг другу в коридоре и кто-то случайно запульнул мячом в окно. Игроки быстро убежали в кабинет. Самое странное было в том, что к бэшкам сразу же заявилась Полина Викторовна, наш завуч, ужасно строгая дама с военной выправкой. Она безошибочно назвала пять фамилий игроков и вызвала их к себе в кабинет, а также отобрала мяч. Она как будто откуда-то знала, кто именно играл в мяч.
На перемене со Светой, возвращаясь из туалета в кабинет, с интересом обсуждали произошедшее.
Я не заметила, как врезалась в кого-то.
― Орлова, будь внимательнее, ― раздался сухой и безжизненный голос. Я подняла глаза и, увидев Кощея, задрожала. ― Мы же не хотим в школе несчастных случаев.
Наш директор Константин Борисович был ужасно бледным и худым, и каждый день выглядел так, будто его похоронили пару дней назад, а сегодня он поднялся из могилы и пришел в школу. Лицо без кровинки, впалые глаза, тонкая кожа плотно обтягивала череп, губы сжаты в тонкую линию, от чего на лице застыла презрительная гримаса.
Он никогда ни на кого не кричал, но один его тихий могильный голос вгонял в ужас похлеще любого крика. Казалось, Константин Борисович ненавидит учеников. Взгляд у него был такой, будто он всем в школе желает скорейшей смерти.
Света с испуганным видом на всякий случай отошла подальше, хотя директор не обращал на нее никакого внимания.
Пролепетав извинения, я низко опустила голову и засеменила прочь.
― Блин, он так смотрел, как будто порчу навел, ― запричитала Света. ― Сходи в церковь на всякий случай.
У самой двери кабинета мы увидели толпу. Тут были бэшк ― Марк, Тимур, Егор и Игорь, и ашки ― Рома, Север и Ваня. У последнего был такой вид, будто он мысленно сочиняет текст завещания.
Бэшки наезжали на нашего Ванька. Они считали, что именно Ванек сдал игроков завучу.
― Я ни на кого не стучал! ― обиженно выкрикнул Ваня. Его нижняя губа предательски дрожала.
― А кто тогда? ― рыкнул Марк. ― Я тебя видел, ты из толчка выходил, когда мы играли!
Марк припечатал Ваню к стенке, и Ваня задрожал в предсмертных судорогах.
― Эй, Марк, полегче, ― Север встал перед Минаевым.
― Вон, там в учительский туалет кто-то тоже зашел, может, это какая-то училка! У меня других проблем, что ли, нет? У меня вообще мама сейчас болеет, мне вообще не до вас! ― казалось, еще секунда, и Ваня разрыдается.
У мамы Ванька был ковид, и сейчас она находилась в больнице.
― Да, может, это и не он, ― сказал Север. ― Вань, погоди истерить. Это полная глупость ― обвинять кого-то из наших…
― Из ваших? ― вскипел Марк. ― Мы уже не один класс, да? Границу провел, что твое, а что не твое? А как же все слова ваших на линейке в прошлом году? Что мы все равно один класс, обнимашки, сопли, слезы, все дела. Все ваши ревели, что не хотите этой дележки. А теперь чего? Быстро, смотрю, переобулись!
― А мы и были одним классом, пока вы не приперлись с наездом, ― парировал Север. ― Чего вы притащились-то? Очки ему разбить? Только к слабым и можете лезть.
― А давай мы к тебе пристанем, а? ― огрызнулся Черепанов. ― Ты же староста, отвечаешь за него.
― Могу и ответить, ― спокойно сказал Панферов.
Когда Марк и Север двинулись друг на друга, я встала между ними.
― Парни, стоп! ― резко сказала я. Черепанов и Панферов хмуро посмотрели на меня, а я обратилась к Минаеву: ― Вань, у тебя какое зрение?