― Минус десять, а что?
Я оглядела всех.
― Ваня с первого класса сидит за первой партой, потому что даже в очках со второй уже не видит доску, а с третьей училку. И вы думаете, что он через весь коридор разглядел и запомнил каждого игрока? Сильно сомневаюсь, что он отличит с такого расстояния слона от жирафа.
Мои слова ввели толпу в замешательство. Даже Черепанов задумался.
― Ну, а кто тогда сдал? ― спросил Игорь.
― Ванек говорит, что в учительский туалет кто-то зашел. Может, это сама Полина. У нее глаз как у орла, а память суперкомпьютера. Она каждого вычислит по одному прыщу на подбородке. Так что не ищете заговоры там, где их нет.
― Ну, ладно, парни. Сворачиваемся, ― обратился Игорь к бэшкам.
Марк угрожающе сказал Северу:
― На этот раз вам повезло. Но в следующий будут последствия.
Перед тем, как уйти, Марк посмотрел на меня так, будто я нанесла ему личную обиду. Я поежилась.
Марк всегда меня пугал. В восьмом классе он активно зазывал всех посмотреть на труп коровы. В девятом агитировал подкинуть в почтовый ящик историка взрывчатку. В десятом вместе с Шепелюком и Сухановым Марк угнал старый «Шевроле». Мальчишки покатались на нем по городу, врезались в рекламный пилон и сбежали.
После того, как бэшки ушли, Ванек, запинаясь, не переставал меня благодарить.
Когда старосты двух классов — старые сухие дубовые пни, все плохо. Конфликты они умеют решать также дубово.
В классе у Севы Панферова было много сторонников. Понятное дело, многие девчонки по нему сохли. Но и среди мальчишек у него имелась личная преданная армия, в которой состояли Дима, Рома и Слава. Вся тройка бойцов состояла в школьной сборной по баскетболу, и именно Панферов их туда продвинул.
Север начал продвигать свои предложения директору и начал с просьбы, что школе нужна уличная баскетбольная площадка и новые мячи, а еще каждому ученику школа должна выдавать новую форму. Он распространил свои идеи среди учеников и внёс смуту. И спустя несколько недель преследований директора и пикетов возле его кабинета изменил требования: теперь ему всего-то нужно было, чтобы тройку из класса взяли в школьную команду. Директор выдохнул и радостно дал добро, взяв с Севера обещание, что больше он не будет его доставать.
А еще Панферов был инициатором создания в школе женской команды. Добился он этого примерно тем же способом, сначала выставив непомерные требования, затем отозвав большую часть.
Не скрою, у Севы классная внешняя политика. Все глобальные проблемы он решал ловко. Но все, что касалось взаимоотношений одноклассников между собой, тут Панферов всегда разводил руками и все пускал на самотек. Он никогда не лез во внутренние разборки класса, вот почему закрывал глаза на травлю над Женькой. Сейчас — другое дело. Раздор 11 «а» и 11 «б» больше не внутренние проблемы, а внешние. Поэтому Панферов считал своим долгом их решать.
Перед тем, как зайти в класс, я глянула в коридор и вдалеке увидела Женю. Он стоял возле двери своего кабинета и с мрачным и даже каким-то суровым лицом наблюдал, как мы входим внутрь.
Взгляд у него был такой проникновенный, будто он уже знал обо всем, что порешалось, и даже больше. Я поежилась. Меня вдруг охватило какое-то нехорошее предчувствие.
***
Заброшенную, покрытую паутиной комнату освещал естественный свет, проходящий через пыльное треснутое окно.
В комнате никто не жил уже много лет. Диван изъеден молью, обои, свисающие со стен рваными клоками, покрыты бурыми пятнами.
Вдруг в дверном проеме появилась человеческая фигура. Человек уверенно вошел в комнату. Заскрипели дощатые половицы. Пройдя в центр комнаты, Человек сел на корточки, и, взявшись рукой за одну половицу, поднял ее. Внутри, в небольшом углублении, лежала старая, пухлая тетрадь в твердой обложке. Человек взял тетрадь и сел за стол.
За столом Человек нервно смахнул пыль с тетради и раскрыл ее. Стал резко и быстро листать мятые и желтые от времени страницы, заполненные аккуратным почерком, пока, наконец, не нашел пустые листы.