— А Крючков?
— Я тебе уже сто раз говорил, что к этому ведомству не имею отношения.
— Ладно. Это я так, от нервов и от беспомощности. Хочется что-то предпринять, а что — не знаю. Бешусь и начинаю себя презирать.
— Подожди… Надо уметь держать паузу. Не так все плохо, как кажется.
— Ты что-то знаешь?
— Нет, но распределение сил быстро изменяется. Думаю, что момент для настоящего переворота упущен. Они должны были сегодня ночью захватить ключевые точки, но все, судя по сообщениям, осталось по-прежнему. Даже средства массовой информации работают сами по себе. Промедление для них смертельно. Время играет на Ельцина.
— А что, Ельцин лучше? Он же демагог, позер.
— Для нас лучше, чем он, ничего и никого нет. Он будет строить для себя капитализм, поэтому только его сейчас поддержат Запад и США. Думаю, что бездействие правительства связано с работой Запада. Они их как-то блокировали. По-другому объяснить их нерешительность трудно — присягу и исполнение приказа в армии никто не отменял. Значит, приказов нет.
— Не знаю… Не знаю… Может быть, ты и прав. Я не политик, и вообще что-то в последнее время плохо соображаю, но Ельцин мне очень не нравится. Он весь фальшивый, да еще и пьяница в плохом смысле этого слова.
— А что, у этого слова есть хороший смысл?
— Конечно… Вот Юрка, например. Кстати, где его черти носят? Дома телефон молчит…
— Не знаю… Твой кадр. Его эмоциональность может завести куда угодно.
— Остальные не появлялись?
— Пока нет… Рано… Кстати, банки работают. Во всяком случае, наш. Деньги выдают.
— Я знаю. У меня, правда, никаких банковских потребностей нет. Да и денег на счете кот наплакал. Что будем делать с поездкой в Танзанию?
— Подожди день-два. Сдать билеты все равно не удастся — они апексные. Мне вчера Шабаан звонил. Я ему сказал, что все остается в силе. Рифат заезжал, сообщил, что его радио временно не вещает, а в танзанийском посольстве все выжидают.
— Нет ничего хуже, чем ждать в состоянии неизвестности. Внутри как-то противно, и уверенность в себе теряешь. Это как в последнюю ночь перед защитой диссертации…
— Доброе утро, — поприветствовал, входя в кабинет, Михаил Абрамович.
— Ничего себе «доброе», — сыронизировал Родик. — Танки по Москве разъезжают…
— Согласен — совсем не доброе, — бесцветным голосом отозвался Михаил Абрамович. — Ужас какой-то… Я еще письменный прибор, который вы мне подарили, случайно портфелем задел…
— Разбил, что ли? — перебил Родик. — Все одно к одному. Плохая примета.
— Не разбил, но портфель тяжелый, и боковинки визитницы отвалились. Думаю, что Юра сможет починить…
— Талисманная часть. Логично, если верить в чертовщину. Юре, если появится, не говори об этом. Он и так, вероятно, в дикой панике, — посоветовал Родик. — Если переворот удастся, то письменный прибор тебе больше не понадобится. Хотя, может быть, ты захочешь утопиться, положив его в штаны. А можешь…
— Кончай юродствовать. Не то настроение, — прервал Родика Айзинский. — Предлагаю разбежаться до вечера. Думаю, никто больше не появится.
— Разумно… Я поеду домой, — отозвался Родик. — В поле за ветром не угоняешься.
Дома он завалился на Наташкин диван, прихватив давно валяющийся детектив, но чтение не получалось. Он читал слова, но уследить за сюжетом не мог, постоянно возвращался к началу главы, старался сосредоточиться и вскоре бросил эту затею. Положил раскрытую книгу листами на грудь и, прикрыв глаза, принялся следить в окно за тем, как тяжелые бело-синие облака несутся по небу. Наконец Родик медленно перевел взгляд на комнату и стал изучать трещины в потолочном русте. Мысль переключилась на необходимость проведения ремонта. Вопрос «Что делать?» перестал его волновать. Захотелось отвлечься и развеяться. Телевизор своими балетными изысками его не вдохновлял. «Поставить мультики», — лениво подумал он, остановив взгляд на видеомагнитофоне.
— Наташа! — позвал он.
Где-то на кухне раздавалось звяканье, но на его призыв никто не отозвался.
— Наташа! Наташа! — повторно крикнул Родик.
— Что, папчик? — послышалось наконец в ответ.
— Иди сюда. Мультики посмотрим.
— Мультики надоели, — деланно плаксиво сказала Наташа, входя в комнату.
— А что ты предлагаешь?
— Давай с камнями повозимся.
— Можно. Неси альбомы.
Это занятие отвлекло Родика. Обед же в домашней обстановке навеял приятные мысли о том, что главное в жизни у него, вероятно, есть, и отнять это он никому не позволит. После еды Родик все же поставил какой-то видеофильм и, развалившись в своем любимом кресле, бездумно наблюдал, как американские супермены колотят друг друга, не оставляя на лицах синяков. К концу фильма он задремал. Разбудил его телефонный звонок — первый за весь день. Звонил Юра.