На подходе к производственному корпусу Родик заметил в одном из окон отблеск света.
— Ребята, похоже, справились со своей задачей, — констатировал он.
— А куда делись наши ночные дежурные? — спросил Рифат. — Вам это тоже не кажется подозрительным?
— Мне — нет. Я думаю, они так поступают каждую ночь. А может, сбежали, испугавшись огня, — ответил Родик.
— А почему они тогда не вызвали пожарных?
— Думаю, объяснение простое. Либо их здесь не было, либо телефон не работал без электричества. Вероятно, тепловые реле отключили низковольтную часть трансформатора… Я о телефоне давно думаю, так как необходимо связаться с мистером Мбаго. Наверное, Рифат, вам надо возвратиться в гостиницу и позвонить ему. Пусть выезжает сюда.
— Тут идти одному опасно. Можно мне взять с собой кого-нибудь из ребят? — спросил Рифат.
— Конечно. Возьмите лучше Женю, Коля мне здесь понадобится. Я хочу еще кое-что проверить, — отозвался Боря.
Коля и Женя сидели около стола, заставленного разноразмерными консервными банками, из которых торчали горящие самодельные фитили. От этого в комнате стоял мерцающий сумрак и пахло сгоревшим ужином. Однако света вполне хватало, можно было даже читать. Родик и Боря выключили фонарики.
— Женя, ты с Рифатом должен сходить в гостиницу. Надо связаться с мистером Мбаго, — сообщил Боря. — Поставьте его в курс дела.
— Без проблем, — Женя поднялся из-за стола. — Мы тут с Колей походили — посмотрели. Вроде все в порядке. Только воды нет, а пить после этого бега очень хочется.
Родик тоже ощутил жажду.
— Давайте так. Вы свяжетесь с мистером Мбаго, захватите воду и вернетесь, — предложил он. — Идет?
— Мы пошли, — вместо ответа сказал Женя и вслед за Рифатом вышел из комнаты.
— Да… Попали… — нарушил тишину Родик. — Нашему Абраму нигде нет талану.
— Может, Рифат и ты правы, — задумчиво произнес Боря.
— Брось… Просто череда неудач. Так бывает. Черная полоса, — отозвался Родик. — Хотя я тоже полон подозрений.
— Ты стоимость этой черной полосы подсчитал? Мне кажется, мы близки к краху.
— Не паникуй. Пока еще не крах и даже не банкротство. Если недели за две удастся преодолеть английский кризис, то еще сможем отыграться. Конечно, большой прибыли не получим, но и в минусах не останемся.
— Опасаюсь, что не преодолеем… Надо начинать все с нуля. Потеряем сезон.
— Что-то я не слышу в твоем голосе прежней уверенности. Ты допускаешь, что мы не получим сертификата?
— Да… Такое может произойти. Во всяком случае, в требуемые сроки.
— Причина?
— Я уже ничего не знаю… но проверять придется всю цепочку, начиная от качества сырья. Это долго. Да еще и твоя идея с сушкой гвоздики… Определение аппаратурных линий. Куча проблем…
— Так… Ты скис… Мне это не нравится.
— Мне тоже… Но все пошло вверх ногами. Я виноват…
— Тебе надо отвлечься. Думаю, дня три-четыре без тебя обойдутся. Коля, справитесь со сменой двигателей и трансформатором без Бориса Семеновича?
— Постараемся. Трансформатор — это не наше дело, а с двигателями справимся.
— Боря, отправляйся в Дар-эс-Салам и уточни ситуацию с сертификацией. С трансформатором я разберусь. Поедешь сегодня с мистером Мбаго. Да, кстати, а кардамон-то у нас остался?
— Если ты имеешь в виду сушеный, то надо посмотреть, — беря в руку одну из самодельных свечей и направляясь к двери, ответил Боря.
Родик, тоже вооружившись свечой, последовал за ним.
В цехе, где размещалась сушилка, обнаружились десятка полтора открытых мешков с сухим кардамоном.
— Это все, что осталось, — грустно констатировал Боря.
— Печально, но для моей задумки хватит. Отбери, пожалуйста, килограмма два-три.
— Что, прямо сейчас?
— Да нет, конечно. Когда рассветет.
— Объясни — зачем?
— Я скажу позднее, когда согласую некоторые вопросы с мистером Мбаго.
— Черт с тобой, отберу, но я хочу быть в курсе всех дел.
— Хоти. А пока постарайся отобрать самый лучший кардамон.
— Ясно, что не худший, но здесь весь одинаковый. Вообще, как ты знаешь, брака было очень мало.
— А был?
— Смотря что понимать под браком. Сортировку мы хорошо контролировали, но только по цвету и наличию механических дефектов.
— Ты хочешь сказать, что может быть внешний вид, как у зеленого кардамона, а состав, как у желтого? Ты, я вижу, это уже допускаешь.
— Не дави, Родик. Как ученый, я должен допускать все.