— Ты генеральный директор — ты и соображай. Кредиты обещанные бери. Я-то при чем? Свою работу, слава богу, выполняю. Зачем ты меня дергал? Знаешь же, что в Танзании проблемы. Я Боре все перепоручил, но ты же понимаешь… Это не его. Он еще до моего отъезда в панику впал.
— Не ершись. Ты с дороги… Давай завтра обо всем переговорим. Подъезжай часикам к двум.
— Хорошо, но утром я на завод загляну, проясню ситуацию. Если буду задерживаться — позвоню. Что не спрашиваешь про Танзанию?
— Завтра. Все завтра.
— Как поживает твой лошадиный бизнес? Твой партнер Рон еще существует?
— Что это ты вдруг лошадьми интересуешься?
— Да я не столько лошадьми, сколько Англией. Надо, чтобы ты туда скатал — по тому делу, о котором я по телефону с тобой договаривался. А про лошадей к слову пришлось.
— Напрасно ерничаешь, бизнес этот прекрасно себя чувствует. Я новую коневозку купил и недавно отправил двух лошадей. Рон к ним какие-то претензии имеет. Нужно ехать. Заодно…
— Ну это ты своему «правлению» втирай. Мое мнение по этому поводу ты знаешь. Я очень образно представляю тебя на бегах или аукционах, величественно восседающего с сигариллой в окружении лордов… Может, у тебя еще и прибыль появилась от лошадей?
— Если бы не купил коневозку, была бы.
— Ой… Я тебе, наверное, не раз рассказывал анекдот о том, как обезьяну учили говорить…
— Рассказывал, рассказывал. Давай переменим тему.
— Как Миша поживает?
— Работает. Мама у него что-то болеет… Я закурю с вашего позволения?
— Кури. Ты сегодня какой-то странный. Опять мне сюрприз готовишь по заданию «правления»?
— Радуйся. Нет больше «правления», как ты его называешь. Будем теперь самостоятельно плавать… Если не утонем. Ты там что, за нашими новостями не следил?
— Я здесь-то газет не читаю, а там вообще ни до чего было. Неужели контору закрыли? Вот радость-то…
— Не юродствуй. Еще плакать будешь.
— Никогда. Я уже все слезы выплакал. Однако полагаю, что ты врешь. Эта субстанция не тонет. Да и коневозку ты купил… Зачем? Она ведь дорогая небось. Лучше бы машину поменял. Да и лошадей теперь тебе никто не продаст. Чем же тебе себя занять, трижды генеральный директор? Может, ко мне референтом пойдешь? Будешь английским манерам учить. Я даже в таком случае сигариллы готов начать курить…
— Язык твой…
— Поганый, поганый. Ера я, как ты изволил заметить. Да и не язык это — душа. Хотела бы радоваться, да грехи не дают. Придумай чего-нибудь пореальнее. Хотя… У каждой песни свой конец. Почитаю газеты. Заодно, чем черт не шутит, вдруг догадаюсь, кто твои кукловоды.
— Хочешь верь, хочешь нет, неважно. А обсуждать нам надо текущие дела. Просто то, что раньше решалось легко, и ты об этом даже не знал, теперь станет проблемой. Дела-то все остались.
— Завтра расскажешь, что это за дела?
— Конечно нет. Вспомни наш разговор в парной. Ты сам отказался…
— Так зачем ты сегодня приехал меня встречать? Зачем эту тему затронул?
— Считай, по велению души. На самом деле это Юра меня уговорил. У него машина сломалась.
— Опять врешь. Во-первых, мог бы водителя прислать, а во-вторых, Юрка обязательно приехал бы, я его знаю. Он когда со мной по телефону говорил, здорово дергался. Нетерпение у него было последней стадии. Ох, как ему хотелось все свои проблемы излить. И он сейчас дома сидит и терпит? Не верю… Так что тебе надо?
— Замучил. Сказал же: завтра. Кстати, мы уже почти доехали. Объясни водителю, как по твоему двору рулить.
— Хитрец… Ну да бог с тобой, завтра так завтра. Тогда и сувенир завтра получишь…
Дома все было по-старому. Дочка уже ушла в школу.
Пока Лена накрывала на стол, Родик приводил в только ему известный порядок коллекцию камней, экспонаты которой, вероятно, она же бездумно переставила, вытирая пыль. Потом он открыл чемодан и принялся доставать сувениры, разбрасывая по полу одежду, в которую они были завернуты для сохранности. Вдруг Родик понял: в суматохе последних дней забыл купить подарок жене. Мысленно обозвав себя идиотом, он взял из груды предметов огромную, размером с голову человека, семирогую ракушку Spider conhs и приложил ее к Лениному уху.
— Слышишь океанский прибой? — спросил Родик, обняв жену за талию.
— Слышу, слышу… Подожди, я уже заканчиваю накрывать. Потом послушаю.
— Я тебе неземную красоту привез, а ты, нечувствительная женщина, только о пище думаешь. Посмотри, экая диковина.
— Какая-то рогатая эта твоя неземная красота. Ты бы еще рога бизона привез. Небось в Африке с негритянками развратничал? — шутя, отозвалась Лена.