Спальня ледяного лорда была под стать ему самому. Стены холодного синего оттенка, лёгкие серебристые занавески на окне, заправленная кровать с тёмно-серым одеялом, стол с аккуратной стопкой тетрадей, единственная полка над ним. Никаких фотографий, картин или безделушек. Через открытую форточку дует свежий осенний воздух.
На полу не было даже ковра и Блэр сильно удивилась тому, что Фейбер стоит на нём голыми ступнями и не мёрзнет. Хладнокровная рептилия, не иначе.
Но самое главное, что она отметила – здесь чисто. Она ожидала разбросанных носков, смятых бумажек, пустых бутылок, быть может, частей женского нижнего белья, а не этой стерильной чистоты.
Её брови недоуменно поползли вверх, а взгляд метнулся на Фейбера. Она безмолвно спросила: ты в своём уме, парень? Что ещё я могу тут убрать, когда здесь чисто до старушечьего маразма?
Его перекосило так, будто в рот ему засыпали горсть шевелящихся слизней.
- Хогарт. – Со звенящим раздражением. – Пыль. – Блэр стиснула зубы, борясь с тем, что собиралось слететь с языка. – И шмотки в гардеробной.
Фейбер отвернулся, взял чёрный лёгкий свитер, висевший на спинке стула, натянул на себя. Захватил учебник – по красной обложке Блэр узнала «Историю магов и их открытий» - и завалился на кровать. Вытянул подушку, улёгся на неё, закинув одну руку за голову, а второй раскрыл книгу и принялся читать. Будто он совсем один. Будто, она не сверлит его «япроклянутебя» взглядом.
Глубокий вдох. Глубокий выдох. Спокойствие, завладевающее каждой клеткой.
Тихо прозвучало короткое заклинание: «Пьюрус ам». Видишь, как это просто, Блэр. Это однозначно не стоит твоих нервов.
Помимо входной двери, в комнате находилось ещё две. Хогарт сунулась в одну из них наугад. Только бы не связываться с Фейбером. Молчит и то благо.
На неё тут же обрушился влажный аромат мяты и, психанув, она резко захлопнула дверь. Посмотрела на Фейбера. Тот требовательно вздернул левую бровь. Блэр проигнорировала его, скрывшись в теперь уже точно гардеробной.
Хлопнув в ладоши, она включила свет. Довольно узкое тёмное помещение, чтобы раздеться и разместить на хранение небольшое количество вещей. Одежда развешена на вешалки, висящие на металлическом стержне, вбитом в стены с двух концов. Обувь расставлена внизу, парами, ровно в ряд. Напротив, импровизированного шкафа прибиты крючки, а на них три вешалки: с брюками, с рубашкой и чем-то, помещённым в чехол.
Фейбер, оказывается, перфекционист. Хотя, что удивительного. Его брюки всегда рассекали идеальные полосы, туфли блестели, рубашки были без единой, даже малюсенькой складки. А волосы… Свои белоснежные волосы грёбаный педант почти всегда укладывал, поднимая короткую чёлку вверх. Ему это дико шло, чего Блэр никогда в жизни не скажет вслух. И не признается, что иногда мечтает растрепать её, окунув пальцы в его мягкие волосы.
Обычно она отсекала подобную чушь, представляя, что на самом деле волосы у него жёсткие, как наждак. А у корней с перхотью, которая издали сливается со светлым. И становилось так противно, что глупости молниеносно покидали её, оставляя лишь полное непонимание себя. Которое она тоже успешно заталкивала куда-то вглубь своего воспалённого сознания.
Блэр начала по порядку. Очистила брюки, потом рубашку. Хвала магии, что позволяла не касаться его вещей. Которые он ещё недавно носил. Они соприкасались с его кожей, хранили его запах. И запах его подружек.
Глупо. Какой глупой же ты бываешь, Хогарт.
Чехол был закрыт на липкую ленту посередине. Она потянула за оба края, медленно раскрывая его. В нос ударил запах дерьма. Самого настоящего вонючего дерьма.
В груди засвербело от ярости, унижения и гнева. Ладони похолодели, в то время как щёки, наоборот, запылали, покрылись алыми пятнами. Вместе с тем неожиданно нахлынули воспоминания.
Дорогие читатели! У меня есть к вам просьба. Если хоть кто-нибудь читает книгу, то напишите в комментариях хотя бы "привет". Мне важна ваша поддержка.