Кстати, о Фейбере. Совместных пар с его факультетом не было, и она смогла спокойно дожить до обеда.
Йен шёл рядом с ней и увлечённо рассказывал о музыкальной коробке, что родители прислали ему из дома. Она стоила немалых денег, но один богатый клиент, их изобретатель, подарил коробку его отцу. Туда вставлялись круглые пластины и из большого «уха» начинала звучать музыка.
Блэр скосила взгляд на стол ледяного лорда. Сидит, жуёт брокколи. Заметил их и криво ухмыльнулся ей.
Мак’Алан прервался на полуслове.
- Что этот ублюдок хочет от тебя? – с нескрываемой ненавистью спросил он.
- Я не знаю. Йен, давай не будем искать ссоры. Я проголодалась.
Она положила руку ему на локоть и потянула к свободному столику. В отличие от свиты Фейбера у них не было брони на какой-то определённый стол.
Блэр съела всё, что было в её тарелке. Кроме брокколи. Её она аккуратно отправила на край тарелки, при этом неосознанно поморщившись. Гадость.
Блэр запоздало заметила изменения в общем фоне столовой. Ученики притихли, чего-то напряженно ожидая. А она сама интуитивно почувствовала, кто идёт к её столу. И только потом оторвалась от тарелки, чтобы убедиться в своей правоте.
- Фейберрр… - зарычал Йен, резко поднимаясь и отталкивая стул.
- Заткнись, щенок. – Властно, не повышая голоса. И без того было слышно предупреждение. – Я хочу поговорить с Хогарт. Наедине.
Брови Блэр поползли вверх. Что происходит? Он ударился головой вчера в душе? Или ему распечатали магию раньше времени, и он собирается устроить магический поединок?
- Нет, - пораженно тряхнула головой. – Я никуда с тобой не пойду.
- Слышал? Она не пойдёт с тобой. – Зачем-то повторил за ней Йен.
Фейбер сложил руки на груди. Качнулся с пятки на носок. И совершенно загадочным тоном, дополненным ослепительным оскалом, уточнил:
- Уверена?
От такой жуткой ухмылки Блэр напрочь растеряла всю уверенность. Пресловутая интуиция вопила, что здесь есть какой-то подвох, но Хогарт растерянно повторила:
- Да…
Фейбер хмыкнул. Нехорошо так. С явным предвкушением какой-то грандиозной подлости.
Тонкая прядка игриво свалилась ему на лоб, придавая ему шарм обаятельного злодея из театральной постановки. Такому не сопротивляются, такому сдаются добровольно.
Вот. Снова бред от недосыпа. Это Фейбер! Очнись уже.
Он засунул руку в карман и вынул оттуда цепочку. Её цепочку с медальоном. Сердце сделало отчаянный удар и застыло.
- Ты забыла. У меня. – Подчеркнуто безразлично, будто не он только что уничтожил её в глазах общества.
Секундный стопор, после которого Блэр вырвала у него свою цепочку.
- Подонок!
- И это твоя благодарность? – насмешливо поинтересовался Фейбер.
Всё внимание обедающих было сосредоточено на них. Блэр с трудом сдерживала слёзы и трусливо избегала смотреть на Йена.
Фейбер приблизился, обрушив на неё запах мяты.
- Я мог уточнить, ГДЕ нашёл, - тихо сказал ей на ухо. Так, чтобы никто не слышал. – Но не хочу портить свою репутацию ещё больше.
Блэр часто-часто заморгала. В горле собрался огромный удушающий ком. Но она выдавили из себя:
- Ненавижу тебя, Фейбер.
- Я тоже ненавижу тебя, Хогарт.
Она сорвалась с места, резким движением ладони смахивая слёзы.
Глава 8
Фейбер успешно продолжал унижать её, с каждым днём всё больше изощряясь. Невыносимо. Как же невыносимо! Она так его ненавидит, что почти не способна держать в себе эту ненависть. Слишком много, слишком отравляюще.
Он стёр всё хорошее, что она успела подумать о нём. Дура. Рыжая-рыжая дура. Всё, как он и говорил когда-то.
Фейбер опорочил её, выставив легкодоступной девицей. Вся школа наверняка уже шепчется об этом громком событии. Будто она переспала с ним, при этом не состоя в отношениях. И хотя магам прощается многое, в том числе любвеобильность, графским дочерям такие послабления недоступны. Главное, чтобы до родителей не дошли эти слухи. Иначе они разнервничаются и могут поехать разговаривать с родителями Фейбера, а потом и с ним. Не хватало ещё, чтобы они поругались со своими друзьями из-за их сына придурка.