Она расстроенно вздохнула – люди начали реагировать на неё также, как на ледяного лорда. Избегали смотреть ей в глаза и прижимались к стенам, будто она – хрупкая и добрая девушка – может им чем-то навредить. Да, не стоит отрицать того, что в её силах расщепить почти любого на мелкие частички, однако это не значит, что Блэр собирается использовать свои силы на ни в чём неповинных тригардских обитателях. Они не причастны к тому, что мерзкому лордёнышу приспичило над ней издеваться долгие годы учёбы, результатом чего и было её нынешнее состояние.
У нужной двери Блэр будто столкнулась с невидимой преградой – резко остановилась, задержала дыхание и долго-долго смотрела на неё. Но деревянная поверхность от этого никуда не исчезла, что больше порадовало Блэр, чем расстроило.
Она присела на корточки и стала запихивать стопку бумажных листов в небольшую щель между полом и дверью. Только вот работа была сделана добросовестно, отчего и толщину имела приличную, что значительно мешало её попаданию в спальню Фейбера. От усердия Блэр высунула кончик языка наружу, однако даже если с него начали бы падать слюни, такая смазка была не в силах протолкнуть внушительную пачку листов. На миг она представила, как Фейбер разозлится, если Блэр просунет ему работу по одному листику и в хаотичном порядке. Его наверняка перекосит от злости, и безупречная маска покроется трещинами свирепого негодования. А потом он ворвётся в её комнату… и что? Станет измываться на спящим телом? Слишком заманчиво. Но лучше не рисковать.
Проторчав ещё пять минут на коленях у лордовской спальни, Блэр так ничего и не придумала.
Кряхтя как старая полуиздохшая дракониха, поднялась и оперлась о стену.
- Ничего с ней не случится, - проворчала себе под нос. – А если кто-то рискнёт её спереть у Фейбера, то он однозначно кретин.
Она оставила работу у двери и поспешно покинула мужское общежитие.
Внутренний секундомер горел красным и противно дребезжал, напоминая о заканчивающемся эффекте от выпитого зелья. Ей бы только добежать, только бы не рухнуть в коридоре. Тригардцы в лучшем случае будут обходить стороной, в худшем – позовут преподавателей, а те устроят ей приличную головомойку на тему благоразумного использования зелий.
Она была почти у цели, когда её остановил мужской голос:
- Твоя работа – дерьмо, Хогарт. Такое же тупое и нелепое, как ты сама. – До отвращения спокойно, холодно и безразлично, словно говорит не гадости, а диктует расписание занятий на завтра.
Блэр медленно обернулась, ощущая, как изнутри её рвёт на части вспыхивающая ярким пламенем злость. В прошлой жизни Фейбер был факиром – так просто у него получается зажигать людей… Ненавистью к себе.
Как он оказался здесь? Неужели бежал за ней всю дорогу, чтобы сказать все эти оскорбления?
- Тема исследовательской работы – исария. Хладнокровная рептилия, обитающая в узких горных ущельях, способная переносить низкие температуры вплоть до минус пятидесяти восьми градусов. Помимо теории, подкреплённой достоверными источниками, в том числе информацией, почерпнутой из справочника о животном мире Гибсли (4), я на этой неделе навестила профессора Мэл, и она позволила мне провести четыре часа в совокупности, наблюдая за исарией в привычных для той условиях. – Отчеканила, постепенно возвращая себе утраченное спокойствие.
- Просто заткнись. – Он намеренно зевнул, показывая, как ему неинтересно её слушать. – Меня воротит от всех этих ползучих гадов. Впрочем, как и от тебя.
Фейбер покрутил в руках стопку листов, в которой Блэр узнала написанную ей исследовательскую работу. Усмехнулся, противно кривя лицо. Разорвал шнурок, соединяющий листы, подбросил их вверх и шёпотом произнёс: «Флэйм».
Бумага в считанные секунды загорелась, оседая на пол горсткой пепла.