До самого утра Кириан успел вздремнуть в неудобной позе, припечатав щеку к книге. Шею крутило, ноги затекли и смертельно хотелось жрать.
На часах было восемь, что означало начало первой пары и то, что соседка Хогарт шлюха, которая не ночует в своей комнате. Интересно получается – бродячий пёс Мак’Алан оттирался около Хогарт семь лет, но раз за разом получая отворот-поворот решил перекинуться на более доступный вариант. Забавно.
Хогарт проснулась в девять часов. Тихо застонала, перевернулась на бок и поморщилась. Открыла глаза, удивленно осмотрела комнату и заметила Кириана.
Блэр не понимала, что ОН делал в её спальне. Почему сидел в кресле, упираясь локтями в колени и положив подбородок на сцепленные в замок руки. Во вчерашней одежде – чёрные брюки и свитер. Смотрит на неё прямо. Не сквозь.
Около него лежит её любимая книга. Неужели он прочёл?
- «Драконьи слёзы»? – хриплым ото сна голосом спросила Блэр. В нём сквозило недоверие.
- «И в счастье и в боли, навеки с тобою. Хрустальными тропами путь наш идёт. Ни голод, ни время, ни тьма, ни разлука, никто и ничто тебя не возьмёт» - процитировал он отрывок из книги. Её любимый. Проникновенный и очень грустный, если знать о том, что вскоре после этих слов главный герой погибает, оставляя свою возлюбленную одну с разбитым сердцем.
Блэр растерянно посмотрела на Фейбера. Она была смущена и не понимала, что происходит.
Он сказал это тихо и не отрывая от неё взгляда своих гипнотизирующих серых глаз. На короткий миг ей померещилось, что Фейбер обращается именно к ней. Не просто говорит словами Харона, героя романа, а вкладывает в них… обещание.
- Знаешь, это перебор, – отводя глаза, сказала Блэр. – Ты – утром в моей комнате, моя любимая книга… эм… рядом с тобой. Ты… прочёл из неё отрывок наизусть? – она попыталась подшутить над ним, чтобы вернуть себе уверенность и направить их общение в привычное русло – обмен гадостями и ненависть в каждом вздохе. Так гораздо понятнее. – Серьёзно? Ты что учил его полночи? Что ты вообще делаешь тут? – Волнуясь, она взялась за свою юбку. Дурацкая привычка.
Фейбер помолчал, прежде чем ответить.
- Ты зря увлеклась энергетиком. Такие зелья вызывают зависимость.
- Мне пришлось его выпить, чтобы написать твою работу.
- Не думай, что я признаю свою вину. Тебя никто не заставлял.
Блэр нарочито громко фыркнула.
- Да прямо-таки.
Он поднялся с кресла и подошёл к её кровати. Она так перепугалась от его близости, что сразу не заметила – Фейбер держал книгу и пришёл, чтобы поставить её на полку. Всего лишь.
Но после он не отошёл, как Блэр того ждала. Она находилась в напряжении. Выпрямила спину, хотя это причинило ей боль, и скрестила руки на груди. Весь её вид говорил: «Не смей. Только не смей меня трогать. Иначе… Иначе что-нибудь нехорошее обязательно случится».
Фейбер наклонился к ней. Близко. Гораздо ближе, чем это нужно для беседы с человеком, которого ты ненавидишь. Их лица были в паре сантиметров друг от друга. Блэр смогла рассмотреть тени под его глазами и то, как его волосы растрепались после сна. Если, конечно, он спал этой ночью.
- Держись от меня подальше, Хогарт. Я аннулирую все твои обязательства передо мной. Ты меня раздражаешь. Поешь нормально. На твой скелет смотреть противно, а трогать его ещё гаже, - гневно произнёс он, не отрывая от неё взгляда.
Блэр сжалась, слушая эти мерзости. Ей бы привыкнуть, но почему-то с каждым разом становилось больнее. Возможно, потому что Фейбер взялся за тему её привлекательности. Для него она была каким-то страшилищем, которое никому никогда не приглянется. Но ведь это не так. Она нравилась Йену.
- Настолько противно, что ты носишь его на руках? – зашипела она, чувствуя, как увлажняются глаза. – Настолько, что ты сидел всю ночь и смотрел на меня? – продолжила срывающимся голосом. – Настолько, что ты приблизился ко мне так, что я вижу каждую твою ресницу? – Он вздрогнул, испуганно моргнул и покраснел, будто вор, пойманный на краже нижнего белья у старой женщины. – Ты стоишь рядом со мной и не можешь убрать свою задницу из моей комнаты, но твердишь, что я тебе противна?! – прокричала Блэр, встав на колени и таким образом оказавшись на одном уровне с Фейбером.